Мечта каждой женщины
Шрифт:
Игорь Анатольевич тяжело вздохнул, втайне подивившись неистощимой фантазии родственницы: „То, что она по всей округе хлам собирает, это я еще могу понять. Но чтобы с новых пиджаков пуговицы срезать – до такого даже я никогда бы не додумался“. Но зато Костиков сразу почувствовал непередаваемое облегчение от того, что пуговица все-таки оказалась не сродни той злополучной, которая была обнаружена в кулаке погибшего Валентина Петровича.
Олег Малышев в растерянности бродил по кабинету, задумавшись почти над гамлетовским вопросом: „Звонить
Дело в том, что майор хорошо помнил о той договоренности, которая была установлена между ним и частным детективом Костиковым об обмене информацией. Но так как в большинстве случаев Игорь Анатольевич не торопился чем-нибудь делится, у Олега мелькнула шальная мысль сделать на этот раз то же самое. Но, с другой стороны, благодаря агентуре в лице Евдокии Тимофеевны у Костикова было гораздо больше шансов для раскрытия преступления, чем у всей милицейской команды, задействованной в расследовании.
Но все-таки кое-чему персонал был обучен, например, копаться в различных бумажках. Когда Олег Павлович буквально ткнул пальцем в то место, где необходимо искать улики, подчиненные быстренько нашли небольшую зацепочку. Правда, что с ней теперь надо было делать и куда она должна привести, майор пока не знал. Именно поэтому и мучался над трудным вопросом.
Ответ напросился сам собой: пока Малышев раздумывал да прикидывал, в кабинете раздался телефонный звонок. Олег быстро затушил сигарету и, не обнаружив в цветочном горшке достаточно места, все-таки дошел до стола и сунул окурок в пепельницу. Конечно, в трубке он услышал знакомый голос:
– Слушай, делись информацией, – почти приказал Игорь. – Я тебе идею подсунул, а ты даже не звонишь теперь.
После недолгого молчания Малышев рассказал последние новости:
– Андреева Марина Аркадьевна прописалась в квартире Каверина совсем недавно, точнее – три месяца назад, сразу после смерти сына Валентина Петровича – Владислава Валентиновича, – читал Олег Павлович последнюю милицейскую сводку. – Причем, она приобрела на жилплощадь те же права, что и сам хозяин. На это существуют соответствующие бумаги, подтверждающие законность сделки, – пояснил майор.
Костиков немного помолчал, по-видимому, что-то обдумывая, а потом спросил:
– Слушай, я одного не пойму, зачем он Андрееву у себя прописал, если завещание все равно составил, по которому она имеет равные права с Калининой? Выходит, если бы Марина Аркадьевна успела квартиру продать до смерти дяди, все досталось бы только ей. А теперь придется делиться, да?
– Выходит, что так, – нехотя согласился Олег, снова выпуская из рук пальму первенства. – Потому что действие залогового документа, по которому она взяла ссуду в банке, на данный момент приостановлено до выяснения всех обстоятельств. Впрочем, может быть, и совсем анулируется в скором будущем, если Андреевы не выплатят неустойку Калининой в счет ее доли наследства.
В таких делах Костиков понимал не меньше Малышева, но перебивать
Олег Павлович об этом тоже помнил, но всегда был убежден, что его „друг детства“ где-то что-то недоучил, недослушал, а экзамены на „отлично“ сдал только благодаря своей пронырливости и потрясающему везению.
– Ладно, я все понял, – наконец не выдержал Игорь Анатольевич, – ты мне теперь скажи, как чувствует себя главный подозреваемый? Ты все еще не выпустил его?
– Выпустил? С чего бы это? – недовольно удивился майор. – Слушай, ты в своем частном агентстве спятил совсем, похоже! Где ж это видано, чтобы преступников выпускали?
– Олег, не забывай, вина Митяева еще не доказана, – напомнил Костиков, и как бы между делом сообщил: – Я берусь его защищать.
По недовольному сопению Игорь понял, что такие новости явно Малышева не обрадовали. „Каждой бочке затычка“ любил повторять тот, как только частный детектив брался за новое дело и их пути пересекались. Но объяснять, кто и почему его нанял, детектив не собирался – он только поставил майора перед фактом.
– Олег, я к тебе заеду вечерком, когда людей поменьше будет, чтоб не мельтешили на глазах, – сообщил напоследок Костиков. – Заодно загляну к моему подзащитному.
Попрощавшись, „друзья“ с облегчением положили трубку. Но только Игорь сразу замурлыкал какую-то мелодию из последней оперы, на которую его вытащила Ирина. А вот Малышев с хорошим настроением распрощался надолго, потому что снова не отличился дальновидностью. „Ладно, хрен с ним, пусть защищает, если хочет“, – махнул он рукой на перспективу сотрудничать с Костиковым в качестве адвоката Андрея Митяева.
Но на самом деле этот жест не был проявлением смирения или примирения, наоборот, на этот раз Олег Павлович надеялся как следует разделаться и с убийцей, и с его защитником. И дело здесь было не только в профпригодности или милицейской солидарности…
Игорь Анатольевич провел весь день под знаком везения и удачи. Вообще-то, ничего особенного не случилось, но профессиональное чутье подсказывало детективу, что сенсации и разоблачения уже не за горами. Встретив Ирину с работы и так и не дождавшись Бабуси, около пяти вечера Костиков вышел из дома.
Двор не встретил своего обитателя уютом: в наступивших сумерках пронизывающий осенний ветер сразу испортил настроение. Во дворе уже зажгли фонари, но приветливее он от этого не стал. Игорь вздохнул с облегчением только очутившись в салоне автомобиля. Пока прогревался мотор, он успел с наслаждением выкурить трубку. Но несмотря на то, что никаких явных признаков не было, детектив начал испытывать смутное беспокойство. Разбираться в его причинах просто не было времени, поэтому надавив на педаль акселлератора, Костиков сосредоточил все внимание на вечерней дороге.