Мечта пилота
Шрифт:
Бесфамильный сидел на капитанском мостике и читал письма, полученные из дому. Мишка писал, что он учился на "отлично" и перешёл во второй класс. Он и мама с нетерпением ждут папу, чтобы вместе поехать в Крым, отдыхать.
Лётчик и не пытался согнать счастливой улыбки с лица. Говоря по совести, редкое счастье испытывал этот многое видавший в жизни человек. Его мечта осуществилась, стала уже славным прошлым…
Трудно было найти мрачного человека на этом судне. И тем не менее он был здесь! Достаточно было взглянуть на унылую фигуру Грохотова,
Кроша попадающиеся навстречу льды, могучий ледокол пробирался к Архангельску. Воздух наполнен весной, бездонное сине-голубое небо звенело от птичьего крика.
Птицы летели на Шпицберген, на Землю Франца-Иосифа, птицы летели и кричали от радости.
ЭПИЛОГ
Помню, я стоял перед большой картой Арктики в одной из комнат редакции "Комсомольской правды". Журналисты засыпали меня вопросами. Их особенно интересовали полёты в Арктике. Кто-то спросил в упор:
– Куда бы вы хотели полететь сейчас, товарищ Водопьянов? Какой маршрут был бы вам наиболее интересен?
Я ответил, что для меня явились бы новыми, а потому и интересными, два маршрута:
Первый – вдоль северного побережья Азии от Архангельска до Уэллена или мыса Дежнёва.
Второй – полёт на северный полюс с длительным пребыванием на этой пока ещё мало изученной точке земного шара.
Мне задали новый вопрос:
– А как вы представляете себе этот перелёт? Готовитесь ли вы к нему?
– Рассказывать об этом, – ответил я, – очень долго. Я лучше напишу.
И очень кратко рассказал товарищам то, что написано в этой книжке.
Миша Розенфельд предложил назвать рассказ "Мечта пилота". Приняв его предложение, я назвал свой рассказ этим именем: кто знает, быть может, мечта так и останется мечтой…
Вернувшись домой, я с жаром принялся за работу. Это объяснялось, очевидно, тем, что тема рассказа близка мне, а Бесфамильный и я – оба мечтаем об одном и том же. Правда, мечта Бесфамильного уже осуществилась.
Я с любовью работал над этим рассказом. Естественно, что в процессе работы пришлось вновь перечитать немало знакомых книг и произвести некоторые расчёты. И нужно сознаться, что эта работа дала мне очень многое. Я чувствовал, как расту, работая над книгой.
Героический Нансен, настойчивый Амундсен, трагический Скотт, как живые, проходили перед моими глазами. Перечитывая их книги, я невольно заражался величием их подвигов, учился у них силе воли, вере в успех, не покидавших их до самой смерти..
Само собой разумеется, мне приходилось многое придумывать. Ведь я писал не о действительных событиях, а о событиях вымышленных, якобы развивающихся через несколько лет. Пришлось учитывать развитие авиационной техники и заглядывать в будущее науки об Арктике.
Мне не хотелось, как говорится, вульгаризировать науку, но я готов встретить и этот упрёк. Вероятно, найдутся строгие
– Нет, товарищ Водопьянов, не выйдет из вас академика!
– Ну и что же, – отвечу я им. – Я и не собираюсь стать академиком. Пока ещё есть здоровье и силы, я хочу только одного: летать! Это моя любимая и родная работа.
Оправдайте появление этого рассказа, – добавляю я, – исключительно желанием учиться и быть всегда готовым ко всяким сложным и ответственным заданиям. Эта книга есть не что иное, как своеобразная психологическая подготовка лётчика к будущим перелётам.
В моём рассказе кое-где чувствуется явно шуточный тон. Но мне не хочется, чтобы всю мою работу приняли только как шутку. Это конечно не шутка. Уже сейчас, при современной технике авиации, мы можем проводить подобные комплексные научные экспедиции.
Мы уже можем обеспечить длительное пребывание людей на полюсе, не ломая и не оставляя там самолётов, как это сделал один из моих героев – лётчик Блинов. Чтобы этого не происходило, не следует торопиться, следует всегда помнить, что север не терпит горячности и авантюры. Спокойный и выдержанный пилот Бесфамильный достиг полюса. Блинов поторопился и поплатился за это потерей репутации и тяжёлым тридцатидневным переходом.
Кроме высказанных, мне хотелось в своём рассказе провести ещё одну мысль, проверенную моей долголетней лётной работой: на север надо посылать не один, а несколько самолётов и не в одну, а в разные точки одновременно. Это даст возможность лётчикам, в случае надобности, быстро придти на выручку друг другу, поддержать товарища при самых тяжёлых обстоятельствах. Это сделает во много раз устойчивее политико-моральное состояние полетевших людей и обеспечит успех их работы. Я, например, считаю, что талантливый руководитель выдуманной мной экспедиции на северный полюс академик Беляйкин, почти всё предусмотревший заранее, всё же совершил крупную ошибку. Ему следовало бы взять с собой на ледокол ещё один резервный самолёт. Если бы он догадался это сделать, группа Блинова была бы раньше спасена и последние дни работы экспедиции потеряли бы ненужную нервозность и напряженность. Впрочем, тогда Аня Бирюкова не так скоро стала бы Аней Ивановой…
И ещё: отправляя на север любую экспедицию, надо особо тщательно подбирать людей, исключать возможность проникновения в состав её людей, подобных метеорологу Грохотову. Один такой человек может снизить качество работы всей экспедиции.
В заключение мне хочется выразить глубокую уверенность в том, что в ближайшие годы подобные экспедиции станут обычным делом в нашей великой социалистической родине. Я уверен, что даже такая грандиозная задача, как освоение северного полюса, станет в самое ближайшее время неотложным делом для Советского союза.
И тогда, кто знает, быть может и осуществится "мечта пилота"…
Москва, ноябрь – декабрь 1935 г.