Мечта светлой тьмы

Савенко Валентина

Маг уселся на стул и пододвинул к себе чашку.

— Подарок клиентки.

— Какой?

— Постоянной… Леди Шалон…

Нет, не леди мне эту пакость подарила! Дамиан! Упыреныш! А я хотела в храм отнести! Вот бы служители удивились, открыв коробку! И добавилось бы к моим обвинениям еще одно: попытка приворожить служителя храма! Привороты ведь законом запрещены, это даже я знаю.

— Леди Шалон даже собственным дочерям подарков не дарит, воспитывает в них чувство меры, — подтвердил мои выводы Натан.

— Коллега принес, сказал подарок от клиентки.

Как

жаль, что я не могу написать заявление в полицию! Как же хочется, чтобы Дамиан ответил за этот «подарок». Почувствовал себя на моем месте, когда все пялятся и никого не волнует, что под красивой оболочкой!

Ой!

Я поспешно спрятала руки под стол, пальцы слабо мерцали.

— Расскажите о себе.

Покосилась на свои руки. Фух! Прошло!

— Мне двадцать семь. Как видите, не женат.

Он показал мне наружную сторону ладони, демонстрируя, что вязи свадебной татуировки нет, как и кольца. Правда, это я разглядела и сама намного раньше. Интересное начало. С чего Натан решил, что меня интересует его семейное положение?

— Занимаю должность главного управляющего в нескольких фирмах. Много езжу по работе по стране.

Впечатляет. Если он всего добился сам, то, будь я мужчиной, сняла бы перед ним шляпу. Если нет, что тут скажешь, не у всех родители пытаются тебя продать.

— Родился в оранжерее при особняке в поместье герцога Уилбера. Моя мать занималась розарием. Побоялась гнева хозяина, пошла в оранжерею, хотя чувствовала себя плохо. В итоге хозяин все равно был зол. — Губы Натана скривились в горькой усмешке.

Я сжала теплую ладонь мага. Скажи я вслух, что история его матери нашла отклик в моем сердце, Натан бы оскорбился. Сильным мужчинам не нужны слова и заверения, они верят делам.

Маг невесело улыбнулся и продолжил:

— Детство прошло между поместьем и столичным особняком. Мы переезжали следом за герцогом Уилбером. Мой отец — весьма властный человек. А мать — слабая и ранимая женщина. В какой-то момент он попросту сломал ее, и она нашла утешение в выпивке и навеянных грезах.

Не знаю, почему я не останавливала Натана, продолжала слушать. Беседа приносила боль нам обоим, бередя старые раны, но и давала свободу. Лицо Натана светлело, злости в серых глазах становилось меньше.

Неужели он никогда никому не рассказывал об этом? Я вон все выложила старику-фальшивомонетчику, потому что больше не было сил терпеть, держа все внутри. Потом боялась, что он меня сдаст лорду Вернону. Но вредный и склочный мистер Оливер оказался хорошим человеком.

— Отец долго и вполне удачно скрывал этот факт. А я не понимал, что происходит. Когда мама в пьяном угаре выбежала в зал, где герцог давал прием, все решилось само. Ее отправили в лечебницу. Отца больше жалели, чем порицали. — Натан посмотрел невидящим взглядом сквозь меня. — Я пытался убедить отца забрать ее, найти врачей, для которых важно здоровье пациента, а не то, чтобы он овощем лежал на койке и никого не беспокоил, но он отказал мне. Тогда я ушел из дома. Мать вытащить не смог, зато понял: чтобы ей помочь, нужны деньги и связи, которых у меня тогда не было.

— У вас получилось?

— Да.

Сейчас моя мать живет в небольшом домике в одном из курортных городов недалеко отсюда. А с отцом у нас весьма прохладные отношения.

Повисшее гнетущее молчание нарушил Чад. Кот спрыгнул со стула, где сидел, внимательно слушая разговор. Подбежал к нам, запрыгнул на стол, чуть не перевернул чашки и кофейник, в котором, за неимением нормального чайника, я заварила свой сбор. И положил лапу на ладонь Натана. Они оказались почти одинакового размера. Громко фыркнув, Чад спрыгнул вниз и вернулся на свой наблюдательный пост.

Позер! Кошки не умеют пожимать руки в знак восхищения. Даже вот так криво, как вышло у него. Но Чад прав, я тоже была восхищена Натаном. Сын простой служанки добился намного больше, чем его отец.

— Весьма странное поведение для рыси… — задумчиво протянул Натан, разглядывая свою руку.

— Почему странное? Он многое умеет, лапу дает и еду приносит. — Я не знала, могу ли сказать Натану о своих догадках относительно Чада.

Маг обещал помочь в моем деле, и рысь — его часть. Или нет? Может, просто совпало? Ведь нет стопроцентной уверенности. И вообще, вдруг тетушка Доротея не одинока в своей нелюбви к двуликим?

— А как вы относитесь к оборотням?

— Нормально. Среди моих предков была парочка. А что, в вашем деле и они замешаны? — Натан облокотился о стол и почесал кончик носа костяшкой указательного пальца, выжидательно глядя на меня.

— Возможно… я не уверена.

Я порывисто поднялась с места. От волнения тряслись руки, нужно было чем-то их срочно занять, чтобы потом спокойно рассказать Натану о случившемся в моем доме и показать гостиную. Вооружившись веником и совком, я занялась осколками. Первой, уточнив у мага, можно ли ее трогать, запихнула в корзину для мусора злосчастную коробку. К слову, совершенно пустую. Потом выбрала крупные куски посуды и стекла для клумб, остальное смела.

Натан с Чадом следили за мной с пониманием.

В итоге я не успокоилась, а разнервничалась сильнее. Когда убирала корзину, была практически уверена: Натан мне не поверит. Настолько бредовым казался рассказ, который я прокручивала в голове.

— Вивьен, прекратите себя накручивать. Я верю только фактам, какими бы странными они ни были, — успокоил Натан, которому надоели мои метания по кухне.

— Очень на это надеюсь. — Я нервно потерла пальцами наружную сторону кисти.

Шумно выдохнула и… Во входную дверь настойчиво постучали. Мы одновременно посмотрели на часы: одиннадцать вечера.

— Вы кого-то ждете? — Натан показал пальцем в сторону двери, в которую продолжали барабанить.

— Нет, но думаю, знаю, кто там, — сжимая начавшие светиться белым от злости пальцы, я спрятала руки в карманы платья и быстрым шагом направилась в парадную.

Замки открывала, даже не посмотрев, кто пришел. А какие могут быть сомнения, если снаружи доносится:

— Лапочка, открывай, твой господин пришел!

Не знаю, что больше бесило: возомнивший себя богом Дамиан или его уверенность в безнаказанности.