Мечтательница

Грегори Кей

— Тебе надо чаще смеяться, — заметил Айан, вперившись в нее взглядом.

Айан выглядел довольным, похоже именно такой реакции он и добивался.

— Тебе, кстати, тоже, — сказала Федра.

— Ты так думаешь? Но у меня последнее время было мало поводов для веселья.

— Да? Как это? Ты же богат, успех сопутствует тебе в делах и…

— В чем же еще, Федра?

Он задал этот вопрос неожиданно таким ледяным тоном, что ей стало не по себе. Странно, как только они остаются наедине с Айаном, у нее время от времени возникает

такое чувство, что он неожиданно создает вокруг себя непроницаемую броню, словно боится проявления каких бы то ни было чувств.

— Но это же очевидно, — с невозмутимым видом продолжала Федра. — По твоему виду не скажешь, что ты страдаешь от сексуального голода.

— Да ну? По виду судить нельзя, внешность очень обманчива и…

Ему пришлось прерваться, потому что появился официант и стал расставлять заказанные горячие блюда.

Неужели Айан говорит серьезно или провоцирует ее на откровение? Более притягательной внешностью, чем у него, не обладает никто из тех, кого она знает, и, несмотря на заносчивость и язвительность, которая зачастую преобладает в его характере, он необыкновенно обаятелен. Кроме того, он производит впечатление человека, на которого всегда можно положиться и кому можно доверять.

— По-моему, ты только свистнешь — и толпы женщин сбегутся к тебе. Разве нет? — спросила Федра и недоверчиво посмотрела на него, прищурив один глаз.

— Вряд ли. Хотя помню, что как-то раз, свистнув на улице, я привлек внимание проезжавшего мимо таксиста, двух пуделей да еще престарелой проститутки, которая решила, что я зову ее.

— А зачем ты свистел?

— Не помню. Мне тогда было девятнадцать лет, — усмехнулся Айан.

Федра не выдержала и улыбнулась.

— Так тебе и надо, — заметила она ехидно. — Не будешь дурачиться на улице.

— Ты противоречишь сама себе. Кажется, это тебе пришло в голову, чтобы я свистел.

— Ничего подобного. Я только сделала предположение. Это разные вещи.

— Возможно.

Он принялся разливать по бокалам вино и вдруг спросил, не глядя на нее:

— А ты бы подошла ко мне на мой свист?

— Нет, конечно. — Опустив голову, она стала разделывать рыбу на тарелке, потом решилась задать вопрос: — А ты бы хотел, чтобы я подошла?

— Только в том случае, если бы ты была готова дать согласие насчет Кайн-Клета.

— Айан, ты же обещал подождать с обсуждением этого вопроса до Рождества.

— Да, обещал. Тогда давай переменим тему разговора. Про мой родной дом и мою интимную жизнь говорить не будем. Не станем также касаться вопроса твоего сексуального опыта, потому что, насколько я понимаю, у тебя такового нет. Давай тогда потолкуем о наших родителях и об их увеселительной поездке в Париж. Это…

— Нет! — отрезала Федра.

— А! За лососем и мусакой мы это не обсуждаем? Я тебя понял. Тогда о чем нам беседовать? О твоей работе?

Он явно рисуется, ерничает, но она не поддастся на его удочку.

— Почему бы нет? — улыбнулась

Федра. — В данный момент в рамках курса мы с детьми проходим Викторианскую эпоху. Хочешь расскажу?

— Нет, спасибо, не очень. А вот я слыхал, что общество тех времен вовсе не было таким морально устойчивым, как это пытаются представить в учебниках. Ты будешь своим ученицам рассказывать об этом?

— Конечно, — ответила она. — С необходимыми сокращениями.

— Ах вот как? — Глаза Айана сверкнули. — А расскажи мне тогда, о чем ты не будешь говорить девочкам.

— Айан, ты просто невыносим! — заметила Федра.

Он улыбнулся своей самой доброй и подкупающей улыбкой, которой он славился с детства. Федра смягчилась и рассказала ему немного о своей работе — об уроках, подготовке к ним, курьезных случаях.

Айан оказался благодарным слушателем, ему все было интересно, он задавал вполне уместные вопросы и больше не подкалывал ее. Потом Федра поинтересовалась работой Айана, потому что совсем не знала ничего об этой стороне его жизни.

Она услыхала захватывающий рассказ о мире рекламного бизнеса, ее вовсе не удивил энтузиазм, с которым Айан объяснял ей тонкости своей работы. Зная, как он увлечен, трудно было представить другое отношение к делу. И Федре вдруг показалось, что вернулись старые добрые времена, они оба беседуют как закадычные друзья, делятся друг с другом самым сокровенным и им так легко и хорошо вместе…

Но этому не суждено было продлиться долго. Наступил момент, когда они встали из-за стола, чтобы идти, и Федра рассмеялась над какой-то фразой, взглянула на Айана, но он даже не улыбнулся, а взгляд его снова стал холодным и непроницаемым.

— Нам надо найти тебе подходящий отель, — сказал он.

— Да.

— Тогда как насчет «Дорчестера»?

— Айан! Ты что? Это же…

— Вполне приличный отель.

— Но я же не могу себе позволить…

Не дав ей договорить, он почти втолкнул ее в машину и с силой захлопнул дверцу. Только когда уселся за руль, сказал:

— Федра, мы уже все это один раз обсудили, и я не желаю больше слушать о том, что ты можешь себе позволить, а что нет. Ты помнишь, что я говорил?

Сердце ее вдруг забилось так сильно, что она испугалась: не дай Бог, услышит, как оно стучит.

— Конечно. Ты сказал, что заставишь меня ехать к тебе домой.

— Да. Именно так.

Федра вдруг почувствовала легкое головокружение. Что это со мной такое? — подумала она. Вроде бы и пила немного… Но перед глазами все плывет, все звуки смешались в один, похожий на музыкальный звон.

Она смотрела на Айана, но не видела его, а только чувствовала его запах…

— Ты серьезно? — спросила она, не узнавая свой голос. — Ты действительно это имел в виду? Потому что я не поеду в «Дорчестер», хоть это и потрясающий отель. Я взрослая женщина и вполне могу остаться ночевать у тебя. Но только в том случае, если ты настаиваешь.