Мечтают ли андроиды об электроовцах?(сборник фантастических романов)
Шрифт:
Элеонора предостерегающе посмотрела на него:
— Осторожней!
Не сводя с Бентли глаз, Вейкман продолжал:
— Не забывайте того, что я вам сейчас говорю. Вы не связаны никакой клятвой облегчения. Пользуйтесь этим. Не присягайте Веррику. Вы станете одним из его слуг. И это вам не понравится.
Бентли был поражен:
— Вы хотите сказать, что я должен присягнуть лично Веррику? Это не просто позиционная клятва Ведущему Игру?
— Разумеется, — ответила Элеонора.
— Почему?
—
Бентли прижал к себе портфель и отошел от них. Его план рушился. Он представлял все совсем не так.
— Итак, я принят? — почти с яростью спросил он. — Вы меня берете?
— Конечно, — небрежно подтвердил Вейкман. — Веррику нужны все специалисты класса восемь–восемь, на которых он может наложить лапу.
Бентли, смущенно и неуверенно, опять отошел на несколько шагов. Что–то не ладилось…
— Погодите. Дайте мне немного подумать, прежде чем принять решение.
— Думайте, — согласилась Элеонора.
— Благодарю.
Он отступил на несколько шагов, чтобы с самого начала обдумать всю ситуацию.
Элеонора кружила по комнате, засунув руки в карманы.
— Есть что–нибудь новое об этом типе? — спросила она у Вейкмана.
— Только частное уведомление по закрытому каналу. Его имя — Леон
Картрайт. Он член своего рода секты уклонистского толка. Чокнутых. Хотел бы я посмотреть, на что он похож.
— Я — нет.
Элеонора остановилась перед окном и со скучающим видом посмотрела на суету на улице и возле подъездов.
— Уже недолго. Скоро они примутся вопить.
Она нервно сжала виски.
— Господи, может, я не должна была так поступать! Но дело сделано, я не могу больше ничего изменить.
— Да, это было ошибкой, — согласился Вейкман. — Когда вы станете несколько старше, вы поймете важность этого.
Страх мелькнул в глазах девушки:
— Я никогда не покину Веррика! Я должна остаться с ним!
— Почему?
— Мне не надо будет ничего бояться. Он позаботится обо мне.
— Корпус вас защитит и поддержит.
— Я не хочу иметь с Корпусом никаких дел.
Ее красные губы приоткрылись, обнажая ровные белые зубы.
— Моя семья, мой добрый дядя Питер — все продажно так же, как эти Холмы.
Она обратилась к Бентли:
— И еще он при этом говорит, что, по его мнению, здесь это не имеет значения.
— Вопрос не денег, а принципа, — произнес Вейкман. — Корпус стоит над людьми.
— Корпус составляет часть мебели, так же как этот письменный стол, — Элеонора постучала заостренными ноготками по поверхности стола. — Вы покупаете мебель, столы, лампы, инви–приемники, Корпус.
Ее взгляд был
— Он престонист, не так ли?
— Так.
— Неудивительно, что вам не терпится его увидеть. Я сама испытываю некоторое нездоровое любопытство, как если бы речь шла о диковинном звере из колонии с другой планеты.
Бентли очнулся от своих размышлений.
— Давайте, — сказал он. — Я готов.
— Превосходно.
Элеонора проскользнула за письменный стол, подняла одну руку и положила другую на бюст Веррика.
— Вы знаете клятву? Хотите, я помогу вам?
Бентли знал наизусть клятву подчинения, но, охваченный сомнением, он заколебался. Вейкман с неодобрительным и скучающим видом углубился в созерцание собственных ногтей. Глаза Элеоноры Стивенс приобрели холодное выражение, на ее лице непрерывно появились, сменяя друг друга, противоречивые чувства. Почти уверенный, что что–либо не так, Бентли начал приносить присягу маленькому бюсту из пластика. Тед дошел до середины, когда двери раскрылись и группа людей шумно ворвалась в комнату. Один человек выделялся из всех своим ростом и широкими плечами.
У него была тяжелая походка, серое, с резкими чертами лицо. Стального цвета волосы висели прядями. Риз Веррик в окружении сотрудников, связанных с ним личной клятвой, остановился посреди комнаты, наблюдая за происходящим.
Вейкман перехватил взгляд Веррика. Тот неприметно улыбнулся, не произнося ни слова, но его поведение красноречиво говорило само за себя. Элеонора окаменела. С пылающими щеками, она ждала, когда Бентли закончит. Как только он замолчал, Элеонора осторожно взяла бюст из пластика и вынесла его из комнаты, затем вернулась, протягивая руку:
— Вашу правовую карточку, месье Бентли. Она нужна нам.
Бентли достал карточку и тут же снова лишился ее.
— Кто это? — спросил Веррик.
— Он только что присягнул. Класса восемь–восемь.
Элеонора собрала на стол папки с делами. Амулеты запрыгали между ее грудей.
— Я пойду возьму манто, — сказала она.
— Класса восемь–восемь, биохимик?
Веррик с любопытством рассматривал Бентли.
— Он стоит чего–нибудь?
— Он хорош, — одобрил Теда Вейкман. — Насколько я мог определить, он первоклассен.
Элеонора спешно закрыла дверь гардеробной, набросила манто на голые плечи и заполнила карманы массой различных предметов.
— Он только что прибыл из Птица–Лира.
Элеонора поспешила присоединиться к маленькой группе.
— Он еще не знает.
На суровом лице Веррика были написаны усталость и тоска, но озорной блеск светился в его серых глазах, глубоко сидевших в могучем черепе.
— Это последнее. Остальное отойдет Картрайту, престонисту.
Он посмотрел на Бентли: