Мечтают ли андроиды об электроовцах?(сборник фантастических романов)
Шрифт:
Пластиковая обмазка мгновенно затвердела, и ужасающий свист кончился. Затем Вейкман неистово принялся обыскивать хрупкую почву. Его настигла новая волна сверхвозбужденных мыслей.
— Он направляется к станции! Он вычислил местонахождение станции! Вейкман выругался и поскакал вперед.
Скалистый гребень преградил ему путь. Он взбежал на него и спустился с другой стороны. Питер очутился в широком, усеянном кратерами амфитеатре — словно мерзкие раны зияли на лунной поверхности.
Мысли телепатов теперь доходили до него очень четко. Пеллиг уже должен был
И тут первый раз Вейкман перехватил мысли убийцы.
Вейкман замер на месте.
— Это не Пеллиг! — обезумев, передал он. — Это Херб Мур!
Мозг Мура бурлил, непрерывно рождая мысли. Не зная о том, что он перехвачен, Мур забыл о всякой осторожности. Его вдохновение и динамичные мысли лились широким потоком. Тут он заметил светящийся шар, скрывавший в себе станцию Директории.
Замерев, Вейкман сосредоточился на бившем в его. мозг потоке умственной энергии, извлекая из него все, чего он до сих пор не знал, все элементы информации, которые ему до сих пор недоставало.
Пеллиг был составлен из различных человеческих умов. В нем сменялись различные личности, соединенные сложным механизмом, выбиравшем эти личности случайно, без какого–либо начального плана и в непредсказуемой последовательности. Минимакс, неопределенность, теория игр…
Это была ложь.
Вейкман подпрыгнул от неожиданности. Под толстым слоем теории Минимакса был хорошо запрятан целый комплекс, состоявший из ненависти, желаний, выворачивающего душу страха, ревность к Бентли, панический страх смерти, сложные комбинации, неопределенные нужды, направленные к одной цели и выражающиеся в виде всеразрушающих амбиций.
Мур не принадлежал себе. Его мучила неудовлетворенность собой, жизнью, и эта неудовлетворенность толкала его на безжалостные поступки.
Механизм, выбиравший оператора Пеллига, подчинялся не случаю. Мур его полностью контролировал.
Он мог в любой момент сменить оператора, выбирая комбинации исключительно по своему усмотрению. Он был волен сам включаться и выключаться в те моменты, когда хотел. И…
Внезапно мысли Мура сконцентрировались на одной точке. Он заметил преследовавшего его телепата, передавшего Вейкману сигнал об обнаружении Пеллига. Тело взмыло вверх и выпустило по тщетно пытавшемуся спастись телепату луч смертоносной энергии.
Ум человека на мгновение взвыл, а его физическая оболочка превратилась в пепел.
Происшедший с головокружительной быстротой момент смерти телепата поразил Вейкмана. Он ощутил упорную, но тщетную борьбу ума, не желавшего терять свою монолитность, пытавшегося сохранить сознание своей личности после исчезновения вещественной оболочки.
— Питер…
Подобно испаряющейся жидкости, ум телепата безуспешно боролся с неизбежностью рассеивания. Мысли его ослабли и исчезли.
— О, боже!
Его сознание, его существо распалось на беспорядочные частицы освобожденной энергии.
Его ум, ум телепата, перестал быть чем–то единым. Это была смерть.
Вейкман начал проклинать потерянное им оружие. Он корил и себя самого, и Картрайта, и всех обитателей системы.
Пеллиг огляделся вокруг. Потом, удовлетворенный увиденным, он осторожно двинулся в сторону находившейся в трех милях станции Директории.
— Схватите его! — безнадежно кричал по инвик–связи Вейкман. — Он почти у самой станции!
Ответа не последовало. Никто из членов Корпуса не был достаточно близко, чтобы перехватить и начать осуществлять его мысли. Смерти самого близкого к нему телепата оказалось достаточно, чтобы привести в негодность всю импровизированную сеть.
Пеллиг спокойно двигался к никем больше не защищаемой бреши.
Вейкман рывком вскочил. Он поднял огромный камень и, шатаясь, полез на вершину холмика, за которым он только что прятался. Под ним спокойно, едва ли не улыбаясь, двигался Пеллиг. Он казался приятным молодым человеком.
Благодаря слабой гравитации Вейкману удалось поднять камень над головой.
Собрав все силы в адском рывке, он швырнул камень в синтетического человека.
Лицо Пеллига выразило удивление при виде катившегося на него валуна.
Ловким скачком он сумел уклониться от него.
Поток, смешанный из страха и удивления, вылетел из его мозга. Пеллиг вздрогнул и поднял на Вейкмана свой бластер.
…И Херб Мур вышел из игры.
Тело Пеллига едва заметно изменилось.
При виде этого страшного явления у Вейкмана кровь застыла в жилах. Здесь, на бесплодной лунной поверхности, у него на глазах изменялся человек. Его черты расплылись, смешались, затем вновь стали четкими. И это было уже не то, что раньше, это было уже не то лицо, потому что это был уже другой человек. Мур уступил место новому оператору. Другая личность просматривалась во взгляде бледно–голубых глаз.
Новый оператор чуть–чуть помедлил.
Он пытался обрести контроль над телом, которое наконец окончательно выпрямилось. Камень при этом продолжал свой бесполезный полет. Целиком занятый попытками поднять другой валун, Вейкман уловил смесь удивленных и сконфуженных мыслей.
— Вейкман, — гласили мысли оператора. — Питер Вейкман! — Его узнали.
Вейкман выпустил камень и выпрямился.
Новый оператор его узнал, да и мысль была знакомой. Вейкман глубоко прозондировал Пеллига. Сначала ему было трудно распознать эту личность.
Но она была ему, безусловно, знакома, хотя и несколько стушевалась в его памяти.
Этот некто излучал недоверие, страх и антагонизм. Но Вейкман знал его. Не могло быть никаких сомнений: это — Тед Бентли.
13
В бесплодном пространстве, вдали от обитаемой системы, старый грузовой корабль худо–бедно двигался вперед.
В одном из отсеков корабля, сохраняя мрачное выражение лица, капитан Гровс сидел и слушал сообщение.
— Диск Пламени еще далеко, — шептало обширное нечто, находящееся в мозгу Гровса. — Не теряйте контакта с моим кораблем.