Мечты не умрут
Шрифт:
Она почувствовала, что глаза ее округлились от изумления:
— Что?
— Ты принадлежишь этим краям. Нью-Йорк — не твоя стихия.
— Мне трудно поддерживать разговор, — сказала Блэр, выдержав паузу. Она чувствовала, как в ней нарастает раздражение.
— Знаю, что тебе это трудно, потому что правда легко не дается. От нее больно. Разве мы все этого не знаем?
С нее было достаточно разговоров.
— Что, черт возьми, ты знаешь о правде, причиняющей боль? — огрызнулась она. И тотчас же поднялась и ринулась как была,
Она знала, что он последует за ней. Опершись об изгородь, Блэр раздумывала о семье Мэтта, когда он остановился рядом с ней.
Его отец был больше чем просто городской пастор. Он был отцом города. Его все знали и любили, частенько поверяя свои невзгоды. Мать Мэтта во многом походила на Шарлотту. Она была простой и доброй женщиной, вечно занятой церковными делами, сбором средств для самых нуждающихся семей города. Мэтт не мог иметь ни малейшего понятия, каково это — быть незаконнорожденной и бедной.
— Всем нам довелось испытать боль и разочарования, — тихо проговорил Мэтт. — Ты не можешь обладать монополией на горе.
— Ты сорвался с якоря? — спросила Блэр, не глядя на него.
— Я разведен, — ответил он.
Блэр, смущенная этим сообщением, повернулась и пристально посмотрела на него.
— Я не знала, что ты был женат.
Улыбка его показалась ей не очень веселой и кривоватой.
— Женился сразу по окончании юридического колледжа. Она все еще в Нью-Йорке. Весьма влиятельный адвокат, водит «мерседес» и владеет офисом на Пятой авеню. Я слышал, что недавно она снова вышла замуж.
— Прости, Мэтт.
Он пытался скрыть свои чувства, но Блэр поняла, что он был предан своей женой и глубоко страдал.
— Я был дураком. Я думал, что она разделяет мои взгляды и что у нас одинаковые представления о ценностях.
Мэтт снова улыбнулся.
Блэр тронула его за руку. Она была твердой как скала, и Блэр даже не могла бы сказать, почему ее это удивило, но это было так.
— Она тебя не заслуживала. Ты поэтому и бросил свою работу? Поэтому вернулся сюда?
— Я многое пережил и понял. Одно время мне казалось, что хочу того же, что и она, — власти, положения и доходов, исчисляющихся шести — или семизначной цифрой. Но мне не очень нравится плавать рядом с акулами, Блэр. И мне не нравился тот человек, в которого я начал превращаться.
— Это говорит в твою пользу, — сказала Блэр тихо.
Они помолчали, наблюдая, как резвятся и скачут в загоне две породистые лошадки. За их спиной хлопнула, закрываясь, парадная дверь дома. Блэр и Мэтт одновременно обернулись. По ступенькам спускался Джейк. Увидев их, он в нерешительности остановился.
Блэр, еще хранившая живейшие воспоминания об их разговоре в кухне, почувствовала, как учащается ее пульс. Щеки ее запылали.
Джейк, по-видимому, решился и зашагал к ним — поджарая фигура в джинсах и поношенных ковбойских сапогах, в узком галстуке и стетсоне, украшенном серебристо-бирюзовой лентой.
— Доброе
Блэр сдержанно кивнула.
— Отправляешься в Даллас? — спросил Мэтт самым будничным тоном.
Джейк кивнул:
— Да, там срочное дело, а Фейт еще не встала.
— Это удобно, — сказал Мэтт.
Джейк взглянул на него исподлобья.
— Что ты, черт побери, хочешь этим сказать, Мэтт?
— О, право, не знаю. Просто Рик уволил тебя три месяца назад, а теперь ты снова в седле.
— Если тебе есть что сказать, валяй, не стесняйся. Выкладывай все.
Блэр в ужасе переводила взгляд с Джейка на Мэтта и обратно. Джейк был в ярости. Мэтт же оставался совершенно невозмутимым:
— Скоро я получу результаты аутопсии. Тогда и посмотрим.
Джейк продолжал сверлить его глазами:
— Если ты думаешь, что я имею какое-то отношение к смерти Рика, то заблуждаешься. Он был мне как отец.
Джейк повернулся и зашагал прочь.
Блэр пристально смотрела, как он открывал гараж на шесть машин с электронным пультом и разными мудреными встроенными штучками. Сегодня он выбрал серебристый «порше». Когда Джейк задним ходом выезжал из гаража, Блэр повернулась к Мэтту.
— Да ты с ума сошел! С Риком произошло несчастье, но даже если это не так, Джейк не причастен к смерти Рика и, уж конечно, не убивал его.
— Деньги растлевают, — сказал Мэтт, — так же как алчность и жажда власти.
«Порше» взревел на подъездной дорожке, взметнув пыль и гравий из-под задних колес.
— Ты не любишь Джейка. Никогда не любил его.
Блэр продолжала смотреть вслед спортивной машине.
— А ты влюблена в него так же, как прежде. Разве я не прав?
Блэр замерла:
— Я никогда не была влюблена в него.
Мэтт покачал головой:
— Блэр, весь город видел, как ты ходила за ним по пятам, словно щенок, пока он не поступил работать на ранчо к Рику. Линдсей его дочь?
Блэр почувствовала, что ей не хватает воздуха. Сначала это предположила Фейт, потом Джейк и теперь Мэтт.
— Нет.
Его печальная улыбка была знаком того, что он ей не поверил.
— На их свадьбе ты казалась самым печальным существом на свете. Мне было так жалко тебя. И я был не единственным, кто заметил, что на следующий же день после свадьбы ты уехала и не возвращалась сюда ни разу. До сих пор.
Внезапно глаза Блэр наполнились слезами.
— Мне не нужна твоя жалость…
Его тон был резким:
— Да, ты не нуждаешься в жалости. Ты сильная, умная и упорная. И ты прекрасно преуспела в жизни. Просто мне тошно видеть, что ты все еще сохнешь по нему.
Блэр открыла было рот, чтобы возразить, но Мэтт оборвал ее.
— Это написано у тебя на лице. Каждый раз, когда ты смотришь на него. И не пытайся этого отрицать.
— Знаешь что? — ухитрилась она наконец вымолвить, возмущенная и напуганная его проницательностью. — Мои чувства тебя не касаются.