Мечты о нас
Шрифт:
– Что ты имеешь в виду? – не понимаю я.
– Прошу прощения? Стартовый квотербек Иан Торн, а МакДэниэлс на скамейке запасных? Да ни в коем случае!
Мне очень хочется узнать, что все это значит, но тут Пенни кидает спортивную сумку на скамейку рядом со мной.
– Можем мы сменить тему? – От тяжелого дыхания ее узкие плечики заметно поднимаются и опускаются. Пытаясь восстановить дыхание, она что-то ищет в сумке. Наконец она вытаскивает сложенный листок бумаги. – Бо целую вечность просил у меня фамильный рецепт кесадильи. Я маму чуть не на коленях умоляла, но выпросила. Может,
– Почему сама не передашь? – Я забираю листок и прячу в рюкзаке. – Ты бы могла сделать фото и переслать ему.
– Знаю, но он оценит этот жест.
Она мельком смотрит на меня, прежде чем заняться прической – волосы надо заплести в косу и аккуратно поднять на макушку.
– Эй, Пенни! – кричит Ава с телефоном в руке. – У тебя есть общие лекции с новеньким. В инсте пишут, что он тоже изучает экономику.
– Нет, – преувеличенно спокойно отвечает Пенни. – Потому что у него четвертый семестр. Он будет с Кайлом, которому повезло каждую лекцию наблюдать, как дрыгается переводчик Эндрю.
– Дрыгается? Так это Кайл вдалбливает в тебя эти слова? – делаю я вывод. – Еще один повод обходить его стороной.
– Ничего Кайл мне не вдалбливает! – твердо говорит она, чтобы отмести любую двусмысленность. – Я просто сочувствую его опасениям. Как он сможет сконцентрироваться, если рядом с доцентом кто-то размахивает руками?
– Охотно верю, что Кайл легко отвлекается.
– Но эти опасения не причина, чтобы так грубо говорить об Эндрю, – добавляет Ава.
– Хорошо. Знаете что? – вмешиваюсь я, потому что обстановка накаляется с каждой секундой. – Давайте вернемся к правилу «Никаких разговоров о парнях в раздевалке»?
– Просто не понимаю, как можно говорить такие вещи о ком бы то ни было. – Ава игнорирует мое предложение, не сводя взгляда на Пенни.
– И о политике! – немедленно вмешиваюсь я, потому что чувствую, что Ава сейчас перейдет к запутанной ситуации в семье Пенни. – Если у футболистов есть проблемы, они сами между собой разберутся. Но мы одна команда! Ясно?
– Если мы не говорим о парнях в раздевалке, можно тогда я не буду рассказывать о последних выходных и о ночи с Матео? – выдает Хлоя.
– Серьезно, Хлоя?! – У Авы округляются глаза. – Матео Ортега? Что ж, поздравляю со вступлением в клуб «Одноразовый секс с Матео»!
– Это было горячо… – подтверждает та.
– Пожалуйста, без подробностей! – настаивает Пенни. – Я постоянно сталкиваюсь с ним в квартире Кайла и хочу иметь возможность смотреть в глаза.
– Ну что, никто не пойдет со мной на встречу? – возвращаю я разговор к первоначальной теме.
Всеобщее молчание принимается за отказ. Что ж, Бо не отвертится от чести сопровождать меня.
За всеми этими спорами с отцом, резкой переменой в Дрю и видео я чуть не забыла о самом важном в жизни. По крайней мере, в моей жизни. Спорт. Я снова вспоминаю о нем на общей разминке с другими девушками. Почти два часа – я настоящая. Единое целое с музыкой и командой. Чирлидинг – спорт высоких достижений, но он не спорт одиночек. Мы – команда. И мы готовимся ради нашей мечты – победы на первенстве.
Сначала мы по двое –
Все идет хорошо, и я забываю обо всем до тех пор, пока ко мне в конце тренировки не подходит Ава.
Я в это время разминаю шею и плечи и не могу понять, что значит ее сияющая улыбка. Белые зубы сверкают как снежок на контрасте с темной кожей.
– Ты пойдешь через стадион? Думаю, тебе стоит прихватить громоотвод. Чтобы отвести искры между тобой и Дрю, – подкалывает она, и я не могу сдержать нервного стона.
– Отец на стадионе, – напоминаю я. – Он считает, что своим танцем я подставила Дрю. Ничто так эффективно не погасит случайные искры, как его морализаторские лекции.
– Да ладно тебе! Отец как отец. Можно сказать, это его задача – удерживать как можно дальше от тебя молодых людей. Поверь. Твоя мама сказала бы: «Джули, слушай сердце». – Она торжествующе поднимает указательный палец и вскидывает подбородок. – Еще бы она сказала: «Если чувствуешь желание раздеться, не забудь про презерватив!»
Некоторое время я смотрю на нее в недоумении, но потом обе смеемся. Слишком абсурдный разговор, чтобы вопринимать его всерьез.
– По крайней мере, моя мама сказала бы: «Держи его!»
– Ну, поскольку у тебя нет планов идти в НФЛ, я присоединяюсь к ней, – говорю я.
Одной из причин выкинуть Дрю из головы являются мои спортивные амбиции. Другой – его странное прощание со мной. То, как он ретировался, не выходит у меня из головы. Почему он сначала всем видом показывает, что я привлекаю его, а потом неожиданно сбегает?
Наверное, мама посоветовала бы сначала все разузнать. Она была не такая, как папа. Не такая благоразумная, не такая осмотрительная. Она бы подбодрила, сказала бы, что мне пора встречаться с парнями и веселиться во всю мочь, вместо того чтобы читать нотации об опасностях венерических заболеваний и нежелательной беременности. Она была открытая, добрая, веселая. Уже семь лет, как ее не стало, но мне по-прежнему ее не хватает. И не только мне – отцу, брату… Семье. Дому. Всем. Я скучаю даже по тому, что она вместе со мной пила газированную воду со льдом. Она всегда громко и невпопад подпевала каждой песне, даже когда не знала слов. Ни разу она не упрекнула папу за то, что он бросил спорт, хотя мог бы зарабатывать двадцать миллионов долларов в год, если верить Пенни. Она была из тех, кто любит людей такими, какие они есть. Безоговорочно. И я скучаю по папе, по тому папе, каким он был при ней. Я скучаю по своему идеальному детству. Каким оно было до того, как все раскололось на две части: литературу и спорт. Две абсолютные противоположности.
Конец ознакомительного фрагмента.