Мечты о прошлом
Шрифт:
При этом бывший шулер вздохнул - Эх, как у Донона жарили судачков обернуар!
Лицо бывшего пристава вдруг озарилось тихой радостью.
– Позвольте! Да вы разве петербуржец - Я-то.. Да вы знаете, мне даже ваше лицо знакомо. Если не ошибаюсь, вы однажды составляли на меня протокол по поводу какого-то недоразумения в Экономическом клубе..
– Да, господи ж! Конечно. Знаете, я сейчас чуть не плачу от радости!.. Словно родного встретил. Да позвольте вас просто по-русски…
Знаменитый актер, бывший артист императорских театров, увидев, что два человека целуются, смело подошел и сказал - А не
– радостно вскричал бывший шулер.
– Да вам самое почтеннейшее место надо уступить. Здравствуйте, Василий Николаевич!
– Виноват… Почему вы меня знаете Вы разве петербуржец - Да как же, господи! И господин бывший пристав - петербуржец из Александро-Невской части, и я петербуржец из Экономического клуба, и вы.
– Позвольте… Мне ваше лицо знакомо!!!
– Еще бы! По клубу же. Вы меня еще - дело прошлое - били сломанной спинкой от стула за якобы накладку.
– Стойте!
– восторженно крикнул пристав.
– Да ведь я же по этому поводу и протокол составлял!!!
– Ну, конечно! Вы меня еще выслали из столицы на два года без права въезда! Чудесные времена были!
– Да ведь и я вас, господин пристав, припоминаю, - обрадовался актер.
– Вы меня целую ночь в участке продержали!!!
– А вы помните, за что - засмеялся пристав.
– А черт его упомнит! Я, признаться, так часто попадал в участки, что все эти отдельные случаи слились в один яркий сверкающий круг.
– Вы тогда на пари разделись голым и полезли на памятник Александра III на Знаменской.
– Господи!
– простонал актер, схватившись за голову.
– Слова-то какие Александр III, участок, Знаменская площадь, Экономический клуб… А позвольте вас, милые петербуржцы…
Все трое обнялись и, сверкая слезинками на покрасневших от волнения глазах, расцеловались.
– О, боже, боже, - свесил голову на грудь бывший шулер, - какие воспоминания!.. Сколько было тогда веселой, чисто столичной суматохи, когда вы меня били… Где-то теперь спинка от стула, которой вы.. Я чай, теперь от тех стульев и помина не осталось - Да, - вздохнул бывший пристав.
– Все растащили, все погубили, мерзавцы… А мой участок, помните - Это второй-то - усмехнулся актер.
– Как отчий дом помню восемнадцать ступенек в два марша, длинный коридор, налево ваш кабинет. Портрет государя висел. Ведь вот было такое время вы полицейский пристав, я - голый пьяный актер, снятый с царского памятника, а ведь мы уважали друг друга. Вы ко мне вежливо с объяснением… Помню, папироску мне предложили и искренно огорчились, что я слабых не курю…
– Помните шулера Афонькина - спросил бывший шулер.
– Очень хороший был человек.
– Помню, как же. Замечательный. Я ведь и его бил тоже.
– Пресимпатичная личность. В карты, бывало, не садись играть, - зверь, а вне карт - он тебе и особенный салат Омар состряпает и Сильву на рояле изобразит, и наизусть лермонтовского Демона продекламирует.
– Помню, - кивнул головой пристав.
– Я и его высылал. Его в Приказчичьем сильно тогда подсвечником обработали.
– Милые подсвечники, - прошептал лирически актер, - где-то вы теперь.. Разорвали вас новые вандалы! Ведь вот времена были и электричество горело, а около играющих всегда подсвечники ставили.
–
Радостные пили Абрау. Пожимали друг другу руки и любовно, без слов, смотрели друг другу в глаза.
Перед закрытием ресторана бывший шулер с бывшим приставом выпили на ты.
Они лежали друг у друга в объятиях и плакали, а знаменитый актер простирал над ними руки и утешал - Петербуржцы! Не плачьте! И для нас когда-нибудь небо будет в алмазах! И мы вернемся на свои места!.. Ибо все мы, вместе взятые - тот ансамбль, без которого немыслима живая жизнь!!
[1] Шампанское Абрау Дюрсо
Бал у графини X…
…Графиня вошла в бальную залу, и ропот восхищения пробежал среди блестящих гостей…
Она была одета в платье из серебристого фая, отделанного валансьенскими кружевами и лионским бархатом… На мраморной шее сверкало и переливалось роскошное бриллиантовое колье, в ушах мерцали теплым светом две розовые жемчужины, царственная головка венчалась многотысячным паради из перьев райской птицы.
Два молодых человека в черных фраках с огромными вырезами белых шелковых жилетов, стоя у колонны, тихо беседовали о графине - Вероятно, она дьявольски богата - О, да. Отец дает за ней пятьсот тысяч. Кроме того, у нее тряпок - шелковых платьев, белья самого тонкого, батистового, похожего на паутинку (мне, как другу семьи, показывали) - всего этого тряпья наберется тысяч на 50. Три сундука и шкаф битком набиты…
– Parbleu!
– вскричал молодой щеголь, небрежно вынимая из кармана плоские золотые часы с жемчужной монограммой - Я, вероятно, еще успею пригласить ее на вальс!
И было время оркестр, невидимо скрытый на хорах, заиграл в этот момент упоительный вальс - и благоухающие пары закружились…
Так романисты писали раньше.
А вот так романисты должны писать теперь… …Графиня вошла в бальный сарай - и ропот восхищения пробежал среди блестящих гостей…
На графине было платье из роскошного зеленого ситца, отделанное настоящими костяными пуговицами… На алебастровой шее сверкало и переливалось роскошное колье из кусочков каменного угля, в крохотные ушки были продеты две изящных, еще не использованных спички, а царственная головка венчалась пером настоящей многотысячной курицы.
Два молодых человека в изящных фраках, сшитых из мучных мешков, тихо беседовали о графине - Да! Отец дает за ней 18 миллионов деньгами, 2 пары шерстяных чулок и флакон из-под французских духов!
– Ничего подобного, - вмешался третий, одетый в кретоновый смокинг из обивки кресла, лорнируя графиню в осколок пивной бутылки, вделанный в щипцы для завивки.
– Отец дает за графиней гораздо больше 18 миллионов!!
– Именно - Он дает за ней корову с теленком и двух уток.
– Parbleu!
– вскричал молодой щеголь в рединготе из четырех склеенных номеров вчерашней газеты.
– Я, вероятно, еще успею пригласить ее на вальс!..