Мечты сбываются 2 или Бойтесь, я иду к вам
Шрифт:
– Ты думаешь, что такое возможно?- насторожилась я.
– Никто точно сказать не может, - продолжил Хильд.
– В давние времена дроу и горные оборотни довольно мирно сосуществовали. Я так понял, что с появлением купола, дроу ушли под землю и всё это время не выходили оттуда. А что у них в головах сейчас — неизвестно.
– Да уж, ситуация, - задумавшись произнесла я.
– Да не забивай свою красивую головку этими проблемами, - Хильд обнял меня за плечи.
– Разберёмся.
Этот жест не остался незамеченным для Дэймана. Тот аж зубами заскрипел. Я взглянула на него и испугалась. Мужчина смотрел на меня со злостью. В его глазах читались бешенство. Как только на площади заиграла музыка,
– Эй, голубки, - обратился к нам Амон.
– Хватит играть в гляделки. Сегодня не ваш праздник.
– Я знаю, - сквозь зубы процедил Дэйман, продолжая смотреть мне в глаза.
– Я просто не могу понять, почему она позволяет чужим мужчинам прикасаться к себе. Это выводит меня из себя.
– Он — просто друг, - удивлённо сказала я ему.
– В этом нет ничего плохого.
– Всё, хватит разборки чинить, - остановил нас Амон.
– Потом поговорите. Вон уже наша сладкая парочка появилась.
Амон был прав, сегодня — праздник Араниэль и Лейзаза. Тем более что я не понимала, почему Дэйман так злится. Я не чувствовала за собой вины. Вот успокоится, и мы поговорим. А сейчас даже не буду обращать на него внимания. Сам придумал и сам обиделся.
В это время Лейзаз, держа под руку Араниэль, подошёл к главному столу. На девушке было прямое белое платье со шлейфом и зелёной лентой под грудью. Лейзаз тоже был великолепен в белых рубашке и штанах, с зелёной длинной жилеткой, вышитой золотом, и в зелёных сапогах.
– Я рад приветствовать тебя, дочь моя, - встав, произнёс Анон.
– И твоего мужа, которого, с этого дня, признаю Владыкой нашего народа. Я с радостью доверяю тебе, Лейзаз, свою дочь и наш народ.
– Спасибо отец, - произнесла девушка.
– Я с готовностью и ответственностью принимаю ваше решение, - вслед за ней произнёс Лейзаз.
– Клянусь всей душой и сердцем любить вашу дочь и свой народ.
– Да начнётся пир, - громко объявил Анон, и звуки музыки усилились. Лейзаз усадил свою жену за главный стол, и сел рядом. То тут, то там, я слышала тосты: «За Владыку», « За молодожёнов», « За Араниэль», и так далее. Все пили, ели и веселились. Через некоторое время в центре площади появились танцующие пары, и уже совсем скоро на танцевальной площадке негде было упасть яблоку. Я тоже не сидела на месте. Меня постоянно приглашали танцевать. Под недовольными взглядами Дэймана, я перетанцевала со всеми, кто сидел за главным столом, кроме Лейзаза. Он не отпускал свою жену от себя ни на минутку, глядя на неё с такой любовью и нежностью, что я позавидовала, в хорошем смысле. После танца с Хильдом, я не стала возвращаться за стол. Мне надоело постоянно натыкаться на недовольный и злой взгляд Дэймана, поэтому я отошла в сторону леса за пределы площади, решив немного прогуляться и проветриться.
– Что ты себе позволяешь?
– услышала я за спиной голос Дэймана, когда свернула за дом, чтобы скрыться от празднующей толпы.
– Ты имеешь хоть какое-то представление о правилах поведения? Ты выставляешь себя девкой готовой на всё).
– Что?
– повернулась я к нему. Меня возмутили его слова. Почему он так говорит? Что я сделала? Он смотрел на меня с такой злобой, что я даже немного испугалась.
– Не строй из себя невинность, - навис он надо мной.
– Ты прекрасно знаешь, о чём я говорю.
– Я не понимаю тебя, - ответила я ему, отступая на шаг.
– Не понимаю причины твоей злости.
– Все те мужчины, которые касались тебя, - прорычал он.
– Ты с радостью позволяла им это.
– Я просто танцевала, и ничего больше, - попыталась я объяснить.
– Я видел, как они на тебя смотрели, - не унимался Дэйман.
–
– Ты ревнуешь?
– спросила я.
– Но ведь ты же сам от меня отказался, - его слова очень сильно обидели меня. Головой-то я понимала, что сейчас бью по самому больному и не стоит этого делать, но остановиться уже не могла. Его глупая ревность и эти обвинения вывели меня из себя.
– Я был слеп и глух, - прорычал он подходя ближе.
– Я уже сотню раз пожалел о том поступке. Но ты! Ты сама говорила, что готова пойти со мной к источнику. А сейчас, ведёшь себя как девка.
– Не смей меня так называть, - зарычала я.
– Я ничего плохого не сделала, тебе не в чем меня упрекнуть. Ты бесишься из-за глупостей. Мне надоели твои пустые обвинения, - я уже хотела уйти, когда Дэйман схватил меня за руку и притянув к себе, поцеловал. Удивление сменилось резкой болью во всём теле. Я закричала и вырвалась из его объятий, мечтая быть сейчас как можно дальше от него. Он не стал меня останавливать, только смотрел, как я ухожу, обняв себя за плечи, и пытаясь успокоиться. Одного взгляда на этого мужчину было достаточно, чтобы понять, что он сожалеет о том, что не смог справиться с собой и своим желанием. Но этим он причинил мне огромную боль, и сейчас я не хотела его видеть. Да, наверное, до ночи избрания нам лучше держаться подальше друг от друга. Эти его ревность и порывы до хорошего не доведут. Я мысленно позвала Снарка, сообщая о своём решении покинуть это место как можно быстрее, и побежала собираться в путь. Уже через полчаса, по английски, мы верхом на мантикорах покинули лес эльфов.
Дэйман
Я просидел у её кровати всю ночь, изводя и накручивая себя. Как я мог усомниться? Почему опять всё испортил? Она, наверняка, злится на меня. Ну вот почему у нас всё так сложно и запутано? Я смотрел на спящую Вику и еле сдерживался. Так хотелось прикоснуться к ней, разбудить поцелуем, обнять и не выпускать из объятий. Но я не мог. Не мог из-за своей же глупости. Я должен был довериться источнику и его выбору, но из-за упрямства потерял всё к чему так стремился. Теперь мне придётся более чем полгода жить только мечтой. Я даже подумать боюсь о том, что она может отказаться от похода к источнику. Или, что ещё хуже, встретит того, кто не разочарует её как я. Она прекрасна, и я могу поспорить, что многие захотят побороться за её сердце. И, в отличие от меня, у них есть возможность подарить ей поцелуи и ласку. С каждой секундой я всё больше приходил в ярость от бессилия, злясь на весь мир и на себя.
Вика потянулась в постели и медленно, словно нехотя, открыла глаза. Её взгляд прошёлся по комнате и остановился на мне. Такой она мне нравилась ещё больше: растрёпанные волосы, сонные глаза. Такая домашняя и нежная. Я на секунду представил как каждое утро, лёжа рядом с ней, буду любоваться её пробуждением, и моё сердце защемило, от мысли, что в ближайшее время — это невозможно.
– Привет, - произнесла она, с удивлением глядя на меня.
– А ты что тут делаешь?
– Любуюсь, - ответил я. А что я мог сказать ещё? Признаться ей, что проклинаю себя за то, каким глупцом я был, и за то, что сейчас не могу её коснуться?
– И чем же ты любуешься, позвольте узнать?
– она уселась на кровати, натянув одеяло по шею.
– Тобой. Тем как ты спишь, - и это было правдой.
– Налюбовался?
– как-то не ласково поинтересовалась она. Я кивнул.
– Тогда иди отсюда. Мне нужно одеться.
– Ты злишься на меня?
– задал я вопрос, не двигаясь с места. Больше всего на свете я боялся, что она обижена на меня.
– С чего ты это взял?
– удивлённо и в то же время равнодушно произнесла она. От её тона мне стало больно.