Мечты сбываются в Сочи
Шрифт:
– Нет, ну вы слышали? – Майя повернулась к Елене Сергеевне, – он просто с ума сошёл! Вы его родственница? Поговорите с ним, он же карьеру режет под корень!
– Ты где остановилась? – спросил Иван.
– Не волнуйся, в гостинице. К тебе на постой не претендую. Зав. труппой на неделю отпустила. Сказала, что с начальством договорится. Я позвоню ей, чтобы твоё заявление перехватила. Пока! Думай до завтра.
И она, помахивая сумочкой, удалилась, изящно огибая пляжные лежаки под тентами.
– Вот так, – вздохнул Иван.
– А что не так? – спросила Елена Сергеевна.
– Да так как-то всё….
– Большой
Глава третья. Тайны пыльных кулис
Актёры между собой разговаривают репликами из спектаклей. Чем старше актёр, чем богаче его репертуар, тем живописнее он изъясняется.
Иван Касаткин и Стрельцова Елена Сергеевна перекинулись репликами из монолога Хлестакова:
«С Пушкиным на дружеской ноге. Бывало, часто говорю ему: «Ну что, брат Пушкин?» – «Да так, брат, – отвечает, бывало, – так как-то всё…» Большой оригинал».
На душе у обоих тотчас же воцарились покой и благоденствие от того, что словно окунулись в родную атмосферу.
Дело в том, что театр – весьма закрытая структура, сродни средневековому Ордену. Закрытый занавес. А что за ним? Какая жизнь, невидимая глазу зрителя, существует там? Замкнутое пространство, ограниченное занавесом, кулисами, навевает странные мысли. Если бы одинокий зритель попал сюда, в зрительный зал, задолго до спектакля, когда всё замерло в молчаливом ожидании…. Глухая тишина так испугала бы его, что он бежал в фойе, а далее, вниз по лестнице – вон! На улицу! К людям!
Пусть носятся машины, пусть снуют туда-сюда люди, пусть шумят и галдят, только не эта пугающая, бархатная тишина.
А что же актёры? Замечают ли они ограниченность собственной жизни? Или иной они не знают? Не должны знать – говорит им театр.
Считается, да и сами актёры это подтверждают, что он жесток, несправедлив и беспощаден…. Всё так. Но отчего же они, оказавшись вне театра, беспомощно барахтаются, точно выброшенная на берег рыба, и не умеют приспособиться к жизни вне его стен и кулис? По одной простой причине – с минуты поступления в театральный вуз и во всё время пребывания в театре, актёры во многом ограждены от мирской жизни. К примеру, отъезжая на гастроли, они не знают, что такое дорожные хлопоты – каждый из них получит место в поезде или самолёте, каждый будет размещён в гостинице. На новом месте ему заплатят суточные, повесят расписание репетиций и спектаклей. И не только в гастрольный период актёр окружён заботой и вниманием, которого, тем не менее, ему всегда не хватает. Почти все актёры, будь они даже обогреты-обласканы сверх всякой меры, всё равно непременно будут ныть и канючить, что-де внимания им и заботы недостаточно.
Недаром, ох недаром режиссёры говорят: «актёры – те же дети. Только сукины». И даже фильм был с тем же названием.
Но отчего такая инфантильность у людей этой странной профессии?
Пожалуй, оттого, что именно режиссёры их используют в своих целях.
Режиссёр видит картину будущего спектакля целиком и подбирает исполнителей таким образом, чтобы каждый актёр в этой картине нёс свою функцию, был в ней ярким мазком или же более тусклым фоном. Ну а кому же хочется быть фоном при том, что рядом другой сияет, как звезда?
Ах, если бы всегда наши желания совпадали с возможностями!
Но однако, не все режиссёры почитают актёров сукиными детьми
Константин Сергеевич Станиславский, создавая свою уникальную и единственную в мире, Систему вхождения в образ, мечтал «об актёре-пророке, духовном властителе, о театре-храме, о «частичке Бога».
«Частичка Бога» или глина в руках режиссёра? Вот в чём вопрос.
В этом, сродни гамлетовскому, вопросе, с утра пораньше и на прежнем месте, разбирались всё те же.
Примкнувшая к двум философам-метафизикам Майя, не просто внимала их высказываниям, она тайком включила телефон на запись. Зачем – она не знала и сама. На всякий случай. Пригодится. Вызывала сомнения эта старая грымза. Пудрит мозги глупому Ваньке? В какую-нибудь секту вовлекает? Не родственница – ясно. Но тогда кто?
Постепенно, в ходе беседы, подозрительная Майя сменила гнев на милость, разъяснив для себя статус грымзы, но запись почему-то не отключила.
Так о чём же мечтал Станиславский?
– Вы же помните, – обращаясь к Ивану, говорила Елена Сергеевна, – основные его постулаты – это, как он сам утверждал, просветление разума и чудо.
– А ещё упорядоченность духа и экстаз, аскетизм и чувственность, – подхватил Иван.
Майя помалкивала. Главное – не вспугнуть этих двоих одержимых. Вполне возможно, что если грамотно воспользоваться информацией, то можно извлечь из этого кое-какие дивиденды.
– Мистические озарения на сцене! – с чувством воскликнула Стрельцова, – Станиславский мечтал об артисте – пророке, явившемся на землю для проповеди чистоты и правды.
Она вдруг принялась с каким-то внутренним ожесточением рыться в своей пляжной сумке, бормоча при этом:
– А вот сейчас я удивлю вас, мои юные друзья!…
С соседних топчанов за ними давно с интересом наблюдали отдыхающие. Судя по взглядам, Иван и Майя были узнаны, но, слава богу, никто не лез к ним за автографами.
Елена Сергеевна достала из сумки записную книжку, полистала её, нашла нужную страницу и прочла следующий текст:
«Пусть явятся артисты-жрецы, артисты – священнослужители, с чистыми помыслами, возвышенными мыслями и благородными чувствами, тогда само собой и создаётся искусство. Молиться можно и под чистым небом и под душной кровлей, без слов и со словом, так как не место, а сами люди создают ту атмосферу, которая превращает простой хлев в великолепный храм. Если люди создали веру, они же и разрушали храмы. Почему же им не создать новое искусство и не построить театр – храм?»
– Это записки Станиславского, страница 420-я, – добавила она.
– Ох, не смешите мои тапочки! – раздалось из-за спины бывшей актрисы.
Елена Сергеевна обернулась.
– Что, простите? – спросила она.
Мужчина лет семидесяти в синих купальных трусах насмешливо проговорил:
– Вот она, – тут он ткнул пальцем в сторону Майи, – в каждом сериале обязательно раздевается и ложится с мужиком в постель. Фигурка хорошая, не спорю. А где же у вас «храм»? Какие вы нам проповеди с экрана читаете? Сейчас ещё туда – сюда, а в девяностые так просто были настоящие пособия для воров и маньяков. Смотри сериал и квалифицируйся. А, между прочим, сейчас тоже культуре нашей далеко до храма. Пока ребята на Украине с нациками бьются, ваши коллеги банки рекламируют. Кому война, а кому – мать родна.