Мечты сбываются в Сочи
Шрифт:
Елена Сергеевна Стрельцова по праву считала себя хронически невезучим человеком. Тому есть доказательства – два раза была замужем, а детей не имеет. Из родни никого не осталось – два родных брата умерли, а с двоюродными братьями и сёстрами нет и не было никаких отношений. Да и вообще по жизни она просто напросто человек – катастрофа: вечно в руках её всё ломается, разбивается, одним словом – ошибка природы. Хотя – стоп! Только что, буквально полчаса назад – из её рук вырвали и убили человека! А ей повезло остаться в живых, только коленку содрала. Что-то не сходится. В чём-то – да, невезучая.
Колено побаливало. Стрельцова подняла авоську погибшего. Ей показалось, что в ней что-то зашуршало. Это была листовка формата А-4 с фотографией и текстом следующего содержания:
«Разыскивается Учёный секретарь совета института мерзлотоведения, профессор Иван Иванович Шестов 1937 года рождения.
Вышел из института 26 августа 2021 года и не вернулся. Приметы: на вид 84 года, рост 165 см. Был одет в лёгкую куртку и светлые брюки»
Далее шёл телефон, по которому следовало звонить при встрече с данным господином, но главное – фото пропавшего. И внешность на фото отражала облик погибшего!
Перед Еленой Сергеевной во весь рост встал вопрос: звонить или не звонить. Первым порывом было: позвонить! Сообщить! Помочь найти! Но…. Вспомнились хмурые лица пришельцев…. Ой, а ведь и правда – пришельцы. Трое из ларца. Люди в чёрном. Только в кино про пришельцев она видела подобных персонажей. В её бурном воображении тотчас же нарисовалась картинка в виде кадра из фильма.
А, кстати, если эти «люди в чёрном» так интересуются погибшим, то пусть они и сообщают о случившемся тем, кто его разыскивает.
А ей, прежде чем звонить, следует выяснить – действительно ли он погиб. А вдруг каким-то чудом выжил? Всё-таки увезла его не перевозка, а машина «скорой помощи»….
Какая страшная и, в то же время, странная история! Почему-то в последнее время с ней приключаются именно странные истории. Где-то за неделю до этой катастрофы она нашла под ковриком перед дверью, куда прячет обычно ключи, стопку купюр, каждая достоинством в пять тысяч.
Она так испугалась, что в тот же миг стала звонить участковому, с просьбой немедленно прибыть по адресу. Что именно случилось, уточнять не стала, просто шептала в трубку, стоя у своей двери:
– Приезжайте немедленно. Это очень серьёзно.
Участковый с напарником прибыли через четверть часа. Она решила подождать их у подъезда, из которого за всё это время вышел только один человек – старичок с палочкой…. Стоп! Да это же и был погибший! Выходит, он следил за ней? И деньги подбросил тоже он? Но зачем? Подбросил, а потом забрал, пока она ждала на улице, потому что, когда она вновь поднялась, уже в сопровождении полиции, на третий этаж, денег под ковриком не было!
Участковый смотрел на неё, как на врага народа, грозился выписать штраф за ложный вызов…. Одним словом, дурацкая вышла история.
Глава вторая. Уравнение с тремя неизвестными
«Люди в чёрном», как назвала их для себя Елена Сергеевна Стрельцова, были отнюдь не инопланетянами. Один из них – тот, что общался с ней, был доцентом института мерзлотоведения и правой рукой Ивана Ивановича Шестова, которому тот всецело
Вознаграждение Карен Сафьянов – так звали предателя – должен был получить из рук некоего господина, которого он даже по имени не мог назвать. Просто-напросто не знал, кто это.
На него вышли после того, как наивный Шестов опубликовал в журнале «Мерзлотоведение и жизнь» статейку о своём открытии. И статейка-то вышла пустяшная, на три абзаца, и журнал не особо читаемый, только спецами, а вот ведь – углядели! Обнаружили! И тут же вышли на автора с гнуснейшим предложением купить изобретение. Профессор решительно отказался, заявив, что никто конкретно не может обладать им, поскольку право на бессмертие принадлежит всему человечеству. Тогда они вышли на помощника и правую руку профессора, Карена Гургеновича. Ему был обещан баснословный гонорар и даже выплачен аванс, но профессор внезапно исчез. То есть, не то, чтобы совсем внезапно.
Поначалу Карен Гургенович грамотно вёл за ним слежку, как заправский сыщик. Поняв, что тайная формула эликсира у профессора в голове, а не в бумагах, которые Карен старательно проштудировал в отсутствии профессора в его кабинете, Карен стал льстить и буквально пресмыкаться перед начальством, желая войти в доверие. Если раньше он позволял себе, что называется, спустя рукава выполнять порученное, а на замечания отвечать равнодушным молчанием, то сейчас только что хвостом не вилял, как пёс конурный, выпрашивающий косточку у хозяина. И подобным поведением вызвал только недоверие Шестова.
Карен заметил, что профессор как-то иначе поглядывает на него, задаёт, словно бы невзначай, мимоходом, наводящие вопросы. Карен Гургенович похолодел: его разоблачили! Профессор оказался не таким наивным и доверчивым, как он думал. Необходимо было срочно менять тактику.
Прежде всего – поменять выражение лица. Некоторые даже не подозревают, что выражение лица – это наша визитная карточка.
С трудом натянув на лицо маску совершеннейшего равнодушия, из-под которого проглядывала алчность, точно бретелька чёрного лифчика у глупой модницы, напялившей, в угоду «трендам» чёрное бельё под прозрачную блузу, Карен принялся разыгрывать перед профессором целые спектакли. Он умышленно демонстрировал полную незаинтересованность, когда профессор, с явным намерением проверить его, просил найти в его записях какой-либо текст, имеющий отношение к его тайным разработкам, о которых Карен Сафьянов ничего не мог знать.
Он делал удивлённое лицо и с деланным недоумением спрашивал:
– А мы разве над этим работали?
Тактика замечательная, спору нет. Но, во-первых, профессора она явно не убедила в лояльности ученика и помощника, а, во-вторых, она не приносила главного – возможности залезть под черепушку старого интригана и порыться в его мозгах. Шут его знает – может быть, он и впрямь изобрёл эликсир бессмертия? Не зря же платят такие деньги неведомые личности, которые вышли на него? Но тогда…. Тогда дело не только в наживе. Тут пахнет полной и безраздельной властью над всем человеческим стадом, которое будет повиноваться ему, и только ему, а не каким-то тайным личностям с их жалкими подачками.