Мечты сбываются!
Шрифт:
Другое дело, санглийский язык! Ведь это язык Дэвида, и я всегда, через «не хочу», заставляла себя учить новые слова и делать все домашние задания по нему. Вздохнув и решив, что за один вечер я все равно не выучу два с половиной листа тарабарщины, я понадеялась на версилонский «агось пронесет», и не вызовут меня на семинаре в этот раз. Потом я вытащила из сумки другую тетрадь - толстую, с красивой обложкой, наполовину исписанную мелким почерком в каждую клетку, прихватила ручку, и отправилась на кухню - где за большим столом, под яркой настольной лампой, принялась писать продолжение рассказа,
«Дверь за дядей, она закрыла на все замки и потом, в течении вечера подходила и дёргала ручку: проверяла, надежно ли заперт засов. Еще она боялась тушить свет и всегда оттягивала этот момент. В темноте ей мерещился звук отворяемой двери и тёмный силуэт человека, пришедшего за ней. Частью разума, девушка, понимала, что её поведение не нормально… »
На кухню зашел папа, со сломанной переноской подмышкой. Он был навеселе, впрочем, как всегда.
«… но ничего не могла поделать с посттравматическим синдромом.»
– Опять бумагу мараешь?
– недовольно пробурчал он, - Чернила в ручке только зря переводишь!
Ну вот зачем он так? Я смутилась и покраснела. Домашние, так же, при каждом удобном случае не упускали возможности посмеяться над моим желанием писать рассказы - ведь это было так необычно, никто в их окружении не то, что писал, мало, кто читал книги.
«Ей постоянно казалось, что засов заперт неправильно, или она забывала, как проворачивала ключ. А если и была уверена, на сто процентов, что все закрыто, всё равно, не ленилась подойти, и подёргать дверь…»
– Будешь непризнанным гением, - продолжал папа, энергично работая отверткой, - редко у кого получается по-настоящему стать Гостоевским.
Глава 2
Я стиснула покрепче зубы.
«Кому спиваться до конца, кому писать до обморока, до упаду, когда не писать невозможно, когда руки покалывает чистая энергия, и через ручку изливается на бумагу…» - высокопарно подумала я.
Мелкой была, так что мне простительно! Я не хотела что-либо доказывать отцу - писала для себя. Творчество открыло для меня целый мир, где обычная, ничем не примечательная студентка, тихая и скромная серая мышка, могла представить себя кем угодно, добиться всего и конечно же, быть с Ним. Все мое «творчество» было конечно же о нем!
«На кухне заварила себе большую кружку обжигающего кофе и открыла крышку ноутбука. Отчёт начальника склада готовой продукции был оформлен отвратительно, то есть, не оформлен вообще… »
Я так погрузилась в написание, что даже не заметила подкравшегося брата. Денис ловко выхватил тетрадь из-под руки, так что страница немного порвалась, а ручка прочертила след на клеенке.
– Отдай! Денька! Отдай немедленно!
– завопила я раздраженно.
Денис лишь криво ухмыльнулся и пустился убегать по коридору. В отчаянии я, ринулась вдогонку. Мало того, что теперь влетит за испорченную клеенку, так он еще и сбил меня с мысли. Ведь расстроить творческий процесс – раз плюнуть!
Едва настигнув Дениса и отобрав тетрадь,
– Задания все сделали? К занятиям готовы? Ну-ка марш спать! Десять часов вечера уже, а вы все носитесь, кони великовозрастные!
– Мам, я допишу и лягу.
– пояснила я. – Взрослая уже в конце-концов!
– Сейчас начнется музограмма, - заканючил Денис, - я всю неделю ждал...
– Никаких «допишу» и музограмм! Тебе, Денис, вообще завтра в школу, а Кате в университет! Спать всем быстро!
«О, Боже!» - подумалось мне. – «Когда это все закончится? Когда я уже спокойно смогу писать и думать в одиночестве? Не удивительно, что папа пьет, а мама прячется за книгой. Живя в огромной семье, можно с ума сойти от общения и активного вторжения домашних в личное пространство!»
– Мам, а папа нас завтра отвезет на занятия? – Ни на что не надеясь, спросила я
– Катя, - строго посмотрела на меня мама, - ты же знаешь, что отец хочет поспать в выходные. Тем более он подшофе, и завтра от него за версту перегаром нести будет. Доедите на автобусе. Ничего с вами не случится!
Тяжело вздохнув, я расстелала кровать, искренне проклиная тот день, когда настояла на том, чтобы поступить в университет на другом конце города, хотя рядом с домом тоже было высшее учебное заведение. Но там не преподавали иностранные языки, а изучала санглийский (а всё Дэвид!), чтобы в будущем приобрести профессию учителя. Не то, чтобы я мечтала вернуться в школу, но… до переводчика не дотягивала знаниями, поэтому хоть так. До моей учебы на другом конце города, на папиной машине, можно было добраться за пятнадцать минут. На автобусе, же приходилось тащиться, через всю столицу, около часа. Положительный момент, в этом всё же был. Я могла спокойно сочинять истории по дороге, не отвлекаемая и не третируемая членами любимой семьи. Жаль, что писать там же было невозможно – автобус был вечно переполнен, да и вызывать удивленные взгляды пассажиров, мне особо не хотелось.
Глянцевый журнал я взяла с собой в постель, и, рассматривая такое родное лицо любимого актера, пока родители не спохватились и не выключили свет, начала быстро читать статью о кумире.
«СЧАСТЛИВОЕ ОДИНОЧЕСТВО» - красными буквами гласил заголовок, через весь разворот, огибая красивые снимки из фильмов и личного архива Рейна.
«Я – один, и я счастлив!» - гласила надпись поменьше.
«Как я тебя понимаю!» - я закивала головой, лишний раз, убеждаясь, в схожести наших мыслей.
Далее шла информация в виде интервью.
– Вы родились в Сардале, не так ли? – курсивом шел вопрос от журналистки.
– Ну, нет, родился я на Вагамах, но к моему первому классу, мама перевезла нас в Сардал. Она хорошо танцевала. Ну и любила разъезды, экзотические страны, и всё такое.
– ответ Рейна печатался жирным шрифтом.
– А ваш отец как к этому относился?
– Да никак. Они, к этому времени, уже давно расстались. Он не интересовался нами. Потом уже я узнал, что он сидел, и вскоре скончался. Я плохо его помню.