Мечты сбываются!

Скай Рин

– Я не хочу, Раян! Не хочу! Слышишь?

Он крепко обнял меня, нежно поглаживая спину:

– Ты боишься, это нормально, страх перемен, страх перед родами, депрессия – мы ведь не планировали зачать ребенка специально, но раз Бог дал нам его, значит, нам нужно принять это именно как дар. Я рядом, милая, я помогу, тебе не о чем беспокоиться.

Пролетела неделя, в течение которой, я кушала, плакала и спала. От моей бывалой активности и творческого потенциала, не осталось и следа. Не смотря на утверждения, что беременность – не болезнь, я чувствовала себя больной и разбитой, как никогда. Теперь, прекратив участие в той бешенной гонке, которую я себе создала,

у меня было много времени на размышления. И чем больше я думала, тем объемнее ощущала масштаб ловушки, в которую сама себя загнала. Зачем-то вышла замуж за нелюбимого, неприятного мне, но хорошего человека, умудрилась забеременеть ребенком, который был мне совершенно не нужен. Отдалилась от Дэвида на максимальное расстояние…Куда еще больше можно разрушить собственную жизнь? И это в двадцать лет… когда всё еще у всех впереди. Куда я спешила? О чем я думала?

О нем! О Кумире! Ведь не один мужчина не сравнится с мечтой, такой сияющей и далекой. Я и сама могла бы быть самодостаточной, без какого-либо кумира. Пусть он был бы, словно яркая звезда, высоко в небе, идеализированный в моем воображении, практически ангел, всё понимающий и всезнающий. Не надо было рушить мечту. Была бы она маяком в моей жизни. Не надо приближаться к кумирам…

Неделю от Дэвида не было слышно ни слова. Наверно ему уже доложили, что я в положении, и он, наконец, решил оставить меня в покое. В одиночестве я целыми днями слонялась по комнатам особняка, выключив свет, даже стала почти с нетерпением ждать прихода Раяна по вечерам. Постепенно он переставал казаться мне таким уж чужим. Что не говори, но он был остроумным, начитанным, с ним было о чем поговорить. С ним я могла быть сама собой. Мне не нужно было казаться не лучше и не хуже. Он любил меня такой, какая я есть. И он был моим мужем и отцом моего ребенка.

Вечерами, Раян старался вывести меня погулять или сводить в ресторан. Обычно мы сидели на уютном диванчике, где-нибудь в углу, и Ладенсон рассказывал мне, что интересного произошло за день. В тот вечер, он так же, близко придвинувшись ко мне, шептал что-то очень забавное, касаясь губами ушка. Развеселившись, я глупо хихикала и кивала в такт повествованию.

Запрокинув голову, чтобы от души посмеяться над очередной шуткой, я краем глаза заметила знакомый тяжелый взгляд, отраженный несколькими зеркалами. Это был Дэвид. Он хмуро уставился на нас, и губы побелели от напряжения. Щеки мои вспыхнули, а сердце неистово заколотилось. Хорошее настроение мгновенно улетучилось. Раян почувствовал перемену в моем настроении и бросил взгляд в сторону Дэвида. Лицо его потемнело, заиграло желваками. Дэвид встал, бросил на стол несколько купюр, и с абсолютно прямой спиной, прошел рядом с нашим столиком, не оборачиваясь и не говоря ни слова, вышел из ресторана. Мы промолчали. Раян сделал вид, что ничего не произошло. Я так же подыграла ему.

Глава 55

Утром меня разбудил настойчивый телефонный звонок. С трудом разлепив глаза, я подождала пару мгновений – авось перестанет звонить, мешающий спать звонок. Но тот упорно продолжал резать утреннюю тишину.

– Да! – наконец дотянулась я до трубки.

– Я жду тебя внизу! – безапелляционным тоном заявил до боли знакомый голос.
– Нам надо поговорить. Выясним всё раз и навсегда… – из трубки послышались гудки.

С тяжким стоном я села на кровати. Сердце вновь затрепыхалось внутри. Раян на работе. Вот и хорошо. Правильно Он говорит. Надо прояснить всё до конца. Припудрив лицо на скорую руку, облачившись в джинсы и футболку, закрутив

волосы в пучок на макушке, я вышла на улицу. Синий спортивный автомобиль, стоявший под деревом, мигнул фарами.

Сев в машину, я молча оглядела кожаный салон теплого персикового цвета, боясь взглянуть на водителя. Дэвид так же, не оборачиваясь, завел мотор. Он привез меня к себе, пультом управления закрыл ворота, вышел из машины и открыл дверь Кате.

Войдя в дом, я отметила, что мало что изменилось в его доме с декабря: та же терраса с диваном с темно-синей обивкой, стол, словно вязанка спиленных деревьев, низкие кресла. Прозрачные стеклянные стены, через которые открывается живописный вид на сад и бассейн.

Дэвид явно нервничал. Он закурил, потом, спохватившись, поспешно затушил сигарету в пепельнице, полной бычков. Походил из угла в угол, собираясь с мыслями. Я стояла около стола, скрестив руки.

– Ну и зачем ты меня позвал? – я постаралась придать голосу суровости, но слова вышли какие-то сдавленные.

Он подошел ко мне, наконец, близко, практически вторгаясь в личное пространство.

– Что ты со мной делаешь? – горько проговорил он. – Зачем я встретил тебя на свою голову? Мне следовало бы залепить уши воском, а еще лучше привязать себя к матче корабля, чтобы никогда больше не поддаваться искушению быть рядом с тобой…

Я возмущенно всплеснула руками и зло уставилась в его глаза.

– Дэвид, тебе не кажется, что это уже слишком?! – я встряхнула головой, и одернула спадающую на глаза рыжую прядку. – Да, я имела глупость, прийти сюда и объясняться в любви. Ты отшил меня. Разве я так сильно донимала тебя? После Армазонки прошло почти полгода, разве я потревожила тебя за то время? А после признания прошел почти год. И ты сам начал искать встреч со мной! Я избегала тебя, как могла, а ты пришел мне руки выворачивать! Оскорблял последними словами! По-моему, это я, зря повстречалась с тобой!

Я замолчала, и он отступил немного.

– Столкерк подыскивает новую актрису. Как ты мне это объяснишь? Из-за меня все-таки уходишь из проекта?

– Он сам тебе не объяснил? – удивилась я.

– Он, так же как и ты, молчит и увиливает от ответов. – Кейт, сейчас разговор не о нем, а о нас! В тот вечер, я поступил ужасно. Я был пьян и нес чушь. Сделал тебе больно. Прости меня. Мне очень жаль, что всё так вышло.

Я утвердительно кивнула, боясь поднять на него взгляд.

– Это всё, что ты хотел сказать?

– Да.

– Я пойду тогда…

– Да...

Я развернулась и направилась, было, в сторону двери.

– Нет, подожди, - кинулся ко мне Дэвид, - почему я все время несу ахинею, вместо того чтобы сказать главное…

– Ну же! Говори! – потребовала я, после того, как он замолчал.

– Я люблю тебя! – глядя мне в глаза, всё так же продолжая держать за плечи, прошептал он.

– Любишь меня? – только и смогла произнести я от удивления.
– Как друга?

Он отрицательно покачал головой,

– Как коллегу? – тот же жест, - как…

– Как мужчина может любить женщину… - тихо проговорил он.

Я недоверчиво уставилась на него во все глаза:

– Но ты же говорил, что…

– Я был дураком, - перебил он. – Испугался твоей любви, ответственности, пойми, я всю жизнь стремился к свободе, к легким, необременительным отношениям, а тут – ты! Такая серьёзная, да еще по уши влюбленная в меня… Я не хотел тебя использовать, не хотел ранить, поэтому и придумал ту чушь.

Меня бросило в жар от возмущения. Руки чесались, хотели от души влепить ему пощёчину, а потом еще одну и еще.