Мечты сбываются!
Шрифт:
Любовь, ненависть к этому человеку, боль, которую он мне причинял, а еще тошнота, преследовавшая меня с самого утра, окутали мозг туманом, и я никак не могла сообразить, что делать дальше. Краем глаза я заметила как Дэвид, ухмыляясь, теперь смотрит на вырез моей футболки.
– Что? – пронеслось внутри. – Что-то не то. Он не должен так делать. Он же… или нет?!
Он навалился на меня, словно хотел размазать по стене, одной рукой удерживая запястья, а второй, по-свойски, шарил под футболкой. Его обветренные губы то и дело
– Перестань! Немедленно! Ты пьян!
***
– Брось! Не этого ли ты хотела, когда пришла ко мне в ту ночь объясняться? – Пальцы его вольготно хозяйничали на животе, пытаясь справиться с молнией н джинсах, пока, внезапно не ощутили неровные края шрама от ножа. Отпустив ее, испытав укол жалости, он во все глаза смотрел на это странное для девушки украшение, затем осторожно повернул её спиной, осматривая след от огнестрельного ранения.
Огромными, смятенными, всё понимающими глазами он уставился на её посеревшее, покрывшееся испариной лицо. Внезапно он понял все. Без слов.
Устало опустившись в кресло, Дэвид обхватил голову, пытаясь справиться с атаковавшей его мигренью. Конечно, причинять боль, и уж, тем более, насиловать, он её не собирался. Хотел просто припугнуть, поставить на место. Вот только силу свою не рассчитал. Подзабыл уже, какая она хрупкая.
– Что же ты натворил? – тихо проговорил он.
Было утро, когда Дэвид очнулся у себя дома. Он спал на диване в той же одежде, что и вчера, и совершенно не помнил, как добрался до дома. Совесть быстро напомнила ему всё, что он наделал накануне, и он, сгорая от стыда, поплелся в душ.
– Урод! Придурок! Маньяк хренов! – шипел актер на своё отражение, отплевывая пену для бритья так и норовившую залезть к нему в рот. – Почему, всё, что касается этой девчонки, выходит шиворот навыворот? Всё равно! Умеешь ломать, умей и построить! Или, по крайней мере, извинись!
Позавтракав сигаретой и кофе, он отыскал в памяти треснувшего телефона номер Кейт, и, надеясь, что она так и не сменила его с декабря, набрал цифры.
– Да. – после нескольких гудков ответил тихо её голос.
– Это – я. – девушка молчала, и он продолжил. – Я… прости меня за вчерашнее. Не знаю, какая муха меня укусила, ты в порядке?
– Я в больнице, - после некоторого молчания ответила она.
Дэвид сморщился и потер глаза, мучительно вспоминая, какие он мог нанести ей повреждения, что бедной девушке пришлось обратиться к врачам.
– Что с тобой Кейт? Это из-за меня? Что я натворил…
– Дэвид, - оборвала его Катя на полуслове, - пожалуйста, оставь меня в покое. Хватит! Не звони, не появляйся. Постарайся забыть о моём существовании.
– Просто скажи, в каком ты госпитале. Я пришлю цветы.
Катя хмыкнула и отключилась. Озадаченный, он пару мгновений смотрел на пищащую трубку, соображая, как
Глава 51
Раян сидел около ее кровати, потрясенно переваривая новость о доброкачественной опухоли в мозгу.
– Да я с ней уже три года живу, - успокаивала его Катя. – Это – типа гематомы после аварии. Видишь, за годы, она даже не увеличилась.
– Милая, это – серьезная вещь, она может перерасти в рак.
– И тогда, ты останешься молодым вдовцом, - ослепительно улыбнулась актриса.
Он бросил на неё взгляд, полный боли.
– Никогда так больше не говори! Тебе нужно отдыхать, спать, ты же, как робот, сутки напролет, тренируешься, пишешь… зачем?
– Раян, я хочу прожить свою жизнь именно так. Ты же не можешь запереть меня в клетке и отнять печатную машинку. Некоторые птицы не могут жить в неволе.
Он и сам это прекрасно понимал. Другого человека не переделаешь. Его можно либо принимать таким, каков он есть, либо отпускать на все четыре стороны.
– Ты потеряла сознание ночью в туалете. Уборщица обнаружила тебя рано утром, испачканную рвотой, и запястья твои в синяках… Что вчера произошло? Кто-то обидел тебя? Поднял руку?
Катя вымученно улыбнулась и попыталась придать голосу беззаботность.
– Нет, конечно, синяки – от спортзала. Перезанималась, возможно, даже не знаю, с чего меня тошнило. Съела, наверное, что-то не то. А сознание, я теряю, периодически.
Раян с подозрением уставился на неё.
– Столкерк сказал, что Рэйн атакует съёмочную группу, жаждет поучаствовать в проекте, и вчера он дважды приходил на студию. Я убью его, если это его рук дело! – Ладенсон кивнул на синяки.
– Остынь, Отелло! – очаровательно улыбнулась Катя. – Может он и приходил, но я его даже не видела.
– Я не сомневаюсь в тебе, милая, - он отрицательно покачал головой, - полностью доверяю. Но если кто-то посмеет тронуть тебя хоть пальцем, тому не поздоровиться!
Катя присела на кровати, подперев рукой подбородок.
– Спой мне, Раян. – улыбнулась она. – Мне нравится единственная твоя спокойная песня, про край света.
Рок певец сходил за гитарой к автомобилю, и, вернувшись, устроился около нее, придав баритону как можно нежности, тихо пел для любимой женщины.
***
Белые розы были повсюду. Курьеры каждые полчаса доставляли охапки цветов на киностудию, которая вся насквозь, казалось, навсегда была пропитана этим одуряющим запахом.
– Что это? Декорации? – удивилась я, по возвращению на рабочее место.
– Вообще-то, это вам присылают, - поспешила объяснить помощница.
Я открыла дверь в рабочий кабинет, и там, окутанное всё пеной из роз, и залепленное открытками с единственным словом «прости» напомнило о страшном вечере, когда сюда ворвался бешенный Дэвид.