Мечты серой мыши

Михалева Анна Валентиновна

— Лучше бы тебе сесть.

Я послушно опустилась на мягкое сиденье. За спиной заплескалась вода.

— Эй! Эй! Эй! Мадонна! Мой катер! — Это тоже послышалось за спиной.

Я склонила голову набок:

— Это ведь не твой катер?

— Дорогая, — он повернулся и подмигнул мне, — ну откуда у меня катер?!

— То есть ты его не выкупил, не взял в аренду, даже не попросил покататься?

— Не было времени. И вообще у меня руки были заняты.

— Ты вор, — печально констатировала я.

— Нет, я — гений. Ты сама сказала.

— Потому

что я думала, что это твой катер.

— По-твоему, если у человека есть катер, то он уже и гений? — Илья рассмеялся. — Ты страдаешь вещизмом, дорогая!

— Куда мы плывем? — Спор зашел в тупик. Я решила сменить тему.

— Плавает знаешь что? Мы идем.

— Ладно, — быстро согласилась я. — Куда мы идем?

— Где ты припарковала машину?

Я огляделась:

— Где-то в той стороне… Нет, кажется, в той…

— Понятно. Значит, поедем на моей машине.

— На твоей машине?

Похоже, он не расслышал мой вопрос.

— Это должно быть у моста. Видишь длиннющий мост?

Я глянула вперед — действительно, мост выглядел тонкой ниткой, натянутой от одного берега бухты к другому. Венеция уплывала в прошлое. Мы обогнули какой-то остров или полуостров, я так и не поняла. Набережная, в свое время так поразившая Петра I, вросла в многопалубные громады современных лайнеров и коричневые исполины торговых судов.

— Как ты себя чувствуешь? — Илья повернулся ко мне и вдруг расхохотался.

— В чем дело?

— Прости, прости… Ты такая смешная.

Мне стало неуютно. Я попыталась обхватить плечи руками, но боль в боку тут же дала о себе знать. Я опустила голову, оглядела свои безнадежно порванные чулки, перепачканную юбку и вздохнула. Я могла только догадываться, что у меня с прической, да и вообще… наверное, тушь потекла. Одним словом, в зеркало мне смотреться совсем не хотелось.

— Женщина, попавшая в передрягу, — это не повод для насмешек, — проворчала я, стараясь не глядеть на своего кавалера.

Мотор моментально затих. Волны лизали борт катера в полной тишине. Илья одним прыжком переместился от руля ко мне на сиденье.

— Амалия, ты прекрасна.

— Угу, — угрюмо согласилась потрепанная чаровница.

— В самом деле! — он обхватил мое лицо ладонями и поцеловал. — Я чуть с ума не сошел, когда подумал, что этот длинный хрен снова уволочет тебя от меня. В Риме я действительно решил — все, улечу домой к чертовой матери. Буду в Москве кусать локти. Ты ведь знаешь, как это бывает, когда тебе наступают на горло.

— Смутно догадываюсь, — мне не хотелось выяснять отношения. Мне очень хотелось, чтобы он целовал меня еще и еще.

— Нет, правда. Я пешком дошел до гостиницы, сел на кровать, и вдруг мне стало так тоскливо. Я подумал: «Господи! Да что мне делать в Москве без нее. Шататься по квартире из угла в угол и думать о ней. Смешно. Когда еще можно подойти к ней, дотронуться до нее. Зачем мне улетать?»

— Чтобы додуматься до этого, тебе двое суток понадобилось?

— Нет, ну что ты. — Видели бы вы его в этот момент! С какой нежностью он смотрел

на меня, как осторожно его ладонь гладила мои волосы. — Через пять минут я уже вылетел на улицу. Я был в банке, потом помчался к адвокату, но там… там была полиция. Меня чуть удар не хватил. Я узнал, что нашли тело адвоката. Тогда я метнулся к вокзалу, подумал, что ты могла поехать к Свиридову. Но там тебя тоже не было. Потом вернулся в «Эден». Я надеялся, что ты хотя бы позвонишь. Вот после этих двух суток я узнал, что самое тяжелое на свете. Ждать. Точно тебе говорю!

— Знал бы, что мне пришлось пережить, не рассуждал бы о своем ожидании, как о самом тяжелом испытании на свете, — проворчала я. — Прыгать с третьего этажа из окна адвокатской конторы, нестись по дворам, когда за тобой охотится дюжина убийц в коричневых пиджаках, — это тебе не Диснейленд.

— Ты прыгала с третьего этажа? — он улыбнулся и коснулся губами моего лба. — Ты?

— Нет, папу римского позвала для этой цели!

— В самом деле ты прыгала? — он сдвинул брови. — Тогда какого лешего ты стращала меня, что не можешь прыгать с моста?

— А я не чемпионка по прыжкам черт знает откуда. Один раз — это еще не образ жизни!

— Я тебя обожаю! — он прижал меня к себе. Как тогда в гостинице в Болонье, когда мне расхотелось бежать куда-либо и я готова была стоять с ним рядом всю жизнь, пока смерть не разлучит нас.

— Вот дьявол! — внезапно мне стало холодно. Это Илья отпустил меня и порывисто вскочил. Из-за огромного лайнера вылетел спортивный катер и устремился прямо на нас.

Ну почему преследователи взяли за правило разрушать нашу идиллию. Мало от них неприятностей на наши головы. Так нет! Не дадут людям и пяти минут побыть наедине! Свиньи!

Илья завел мотор. Наша посудина, не такая скоростная, как та, что летела на нас, затарахтела. За кормой вспенилась вода, и мы поплыли прочь. Не нужно быть потомственным моряком, чтобы понять — нам от преследователей не уйти.

— Мы не можем плыть побыстрее? — крикнула я, с ужасом глядя на стремительно растущий катер. Я уже могла разглядеть шрам на физиономии одного из тех, кто стоял на его борту.

— Скажу иначе, — донеслось до меня. — Мы пока можем плыть. Но это ненадолго.

Наш катер, издав отчаянный всхлип, взвился носом в небо и загудел, с трудом набирая скорость.

До берега было еще слишком далеко.

— Та-ак! — угрожающе протянул Илья. — Теперь мы им покажем влияние американских боевиков на сознание рассерженных российских граждан!

— Что?! — я не успела испугаться.

Илья направил катер прямо на черный сухогруз. Адский борт закрыл нас тенью.

— Ты хочешь, чтобы мы разбились?

— Закуси губу, дорогая! — с задором крикнул мой герой. — Это поможет тебе сохранить молчание.

— Молчание?! Я не собираюсь умирать молча!

Мы неслись в небольшую щель между двумя огромными морскими чудовищами. И мне показалось, что они вовсе не закреплены на воде. Они дрейфовали, чтобы их черти забрали! Они сближались!