Мечты
Шрифт:
Глава 40.
Осмотр длился несколько часов. Скрупулёзно собирались мельчайшие частицы, делались снимки и магические слепки, писались бесконечные протоколы.
– Всё. Остальное в лабораториях!- заявил Гран, стаскивая с себя перчатки.
Фин неловко встал и подошёл к ним ближе. Вплотную, однако, не приблизился. Между ним и остальными словно пропасть пролегла, и он принял это.
– Могу я,- он замялся.- Закрыть ему глаза? Когда вы сделаете всё, что положено?
Дарос чуть кивнул, Гран понял. Так можно задержать парня ещё на ночь,
– Это займёт всю ночь, Фин.
Гоблин прикрыл глаза:
– Я не тороплюсь.
И он действительно сидел всю ночь в кабинете Грана под неусыпным надзором двух оборотней, которые, по легенде, составляли ему компанию. Так сказал задержанному Гран. Однако, юные и искренние в эту игру играть отказались. Оборотни напряжённо молчали и смотрели на гоблина с болью: верность друзьям и родичам для них была основой жизни. А Фин снова уселся на пол, словно ни ноги, ни спина не держали: кучка скорбящей слабой плоти, а не весёлое, жизнелюбивое, разумное существо, каким он был ещё с утра.
Он даже голову поднял с трудом, когда Гран вошёл в кабинет. Лекарь вперился в него, потом взгляд метнулся к полкам с лекарствами:
– Что с ним? Он трогал что-нибудь?
– Нет!- в один голос ответили оборотни.
Гран подошёл и хотел помочь Фину встать, но тот отшатнулся от него так резко, что упал на колени. Неловко поднялся.
– Ты можешь закрыть Азарку глаза,- спокойно сказал лекарь. Видеть презрение гоблина было почему-то больно.
– Спасибо,- коротко ответил тот.
Дождался, пока ему откроют дверь и пропустят вперёд. Он уже вёл себя как преступник под стражей и не нарушал правила.
Вошёл в лабораторию и глухо зарыдал. Звук этот потряс, находившихся там. Мужчины не плачут! Маленькому гоблину было плевать, кто там плачет или нет. И кто видит то, как он прощается с другом.
Он неловко, словно ноги не держали, поволокся к столу. Замер, а потом с такой невыразимой нежностью прикоснулся к телу, что Гран уверился: мальчик не убивал. Да, он знал то, чего не должен знать, и наговорил столько, что обеспечил себе плаху. Но он не убивал. А они относились к нему весь день так, будто не знали его раньше: его доброту и большое сердце. Обвинили и вынесли приговор. Будто он и не был многим из них другом. Вот он ярчайший пример: они не умеют доверять. Тот единственный из них, кто взял на себя эту смелость, тоже здесь: лежит на столе эксперта. Что с ними со всеми? Разучились они быть "нормальными" или никогда ими не были? Какая теперь разница? Потому, что этот мальчик их не простит. И будет прав.
А Фин прощался. Беззвучно плакал, нежно гладил волосы, лицо. Губы его чуть шевелились, словно он говорил с другом. А потом он заглянул покойному в глаза. Застыл. Прикоснулся руками к векам, закрыл глаза Азарка навеки.
А затем изменился сам: выпрямился, встал ровно и гордо, и заговорил. У Грана натурально отвисла челюсть. Парень знал древний драконий. Высокий стиль! Произношение, понимание жесты!
Он несуетно с достоинством проводил ритуал, принятый с древних времён, что исполнялся при прощании с ближайшим родственником. Он так и называл Азарка сейчас: "брат моего сердца". Кроме формальной
Вступление на путь воздаяния маленького гоблина выглядело бы смешно, если бы он не говорил и не двигался так изящно и с таким достоинством. Наплевав на то, что это добавляет ему самому вопросов и рисков. Закончил, поклонился покойному. Поднял на лекаря глаза, спокойные, холодные. И Гран не задал ему вопросы, что вертелись на языке.
– Я могу пройти в архив и завершить дела, чтобы тот, кто будет после меня, смог пользоваться новой системой каталогов?
– Думаю, да,- так же спокойно и с достоинством ответил Гран.
– Благодарю,- ответил Фин и медленно на своих непослушных ногах отправился на "чердак". Оборотни шли следом. Он их игнорировал. Он вообще всех игнорировал.
– Законно,- подумал Гран уже в который раз.- Мы все его обвинили и приговорили. Значит, он мёртв для нас. А мы - для него. Таково было правило древнего кодекса драконов в отношении предавших доверие.
Фин сидел в архиве до самого обеда. Его хорошо стерегли и одновременно наблюдали за его действиями. А совещание по этому делу решили проводить у ищеек.
Гран подал отчёты и кратко отчитался. На теле и рядом действительно не было обнаружено ровным счётом ничего.
– Убийца драконов?,- спросил Дарос.
– Не уверен, но мне кажется нет. Тело не уложено, и Фин оказался прав: на нём нет запахов. Значит убийца не прикасался ни к одежде, ни к коже.
При упоминании имени Фина, Дарос чуть дёрнул плечом. Да, друг, нам всем нелегко даётся это дело.
Ищейки отчитались о вчерашнем вечере. Они, оказывается, проводили до дома не только Азарка, но и Фина. Оба вели себя как обычно, разве что Азарк был чуть более задумчив.
Отделы выдали результаты работы. Аналитика была на диво слабой. Да вы что? У нас тут два лучших аналитика в деле: один убит, другой убийца! Шутки на эту тему аналитики вынесли с угрюмым стоицизмом. Что есть, то есть.
Пока небольшая перепалка продолжалась Гран придвинулся к Даросу ближе:
– Хочу, чтобы ты увидел, как Фингард прощался с Азарком.
Сжал и передал воспоминания. Дарос прикрыл глаза, чтобы восприятие было более полным. Открыл глаза и резанул Грана взглядом:
– Почему сразу не показал?!
Гран опешил от резкости:
– Он под охраной!
– Сейчас где?
– В архиве.
Дарос, ни слова ни говоря, побежал. Остальные двинулись следом, недоумевая, что ещё могло произойти.
У кабинета и в самом кабинете было пусто и тихо. Архив закрыт.
– Ломайте дверь!- рявкнул Дарос.
– А выжечь?- спросил кто-то.
Дар молча полоснул по нему взглядом, а Раст степенно пояснил:
– Оборотни мои там, судя по всему.
Дверь, надо отдать должное, вскрыли мигом. Умелец, пока возился с ней, бубнил, что повезло. Если бы главную дверь переклинило, то долго бы возились.