Шрифт:
Кагами Учиха посмотрел в спину идущей впереди вдоль рыночных рядов Наруто. Женщина куталась в легкую шаль, как будто ей было холодно.
Это вино. Это не яд и не кровь.
Это вино. В нем нет ничего, кроме меда.
Солнечный хмель - источник для терпких слов:
Такова его природа.
Кагами впервые увидел ее, когда ему было пять лет.
По традиции, к какой бы национальности ни принадлежали молодожены, свадебные церемонии для тройственных союзов проводили в итальянском стиле. Потому что где как ни в Италии знают и чтут само понятие “семьи”? Так
В первые секунды Кагами показалось, что он ослеп, оглох и онемел. Он забыл, что не хотел лететь на свадьбу, забыл, что здесь ему может быть скучно, так как придется соблюдать правила. Из головы вылетело все, а мир сузился до фигуры в белом платье.
Она стояла во главе стола, сбоку от своих теперь уже мужей, которые принимали поздравления от соклановцев и других приглашенных. Кагами еще никогда не видел никого прекраснее ее. И дело было не во внешности.
Наруто Узумаки пылала. Внутренней силой, огнем. Он пропитывал все ее тело, струился золотистыми потоками под кожей, как будто вместо крови в девушку при рождении залили мед и жидкий янтарь. И вся она, в пышном белом платье, с изысканными украшениями, казалась ожившей янтарной статуэткой.
На губах ее играла счастливая улыбка, которую девушка не намеревалась скрывать, обращенный на супругов взгляд горел неподдельной, страстной любовью. Она пылала для них, весь ее мир сосредоточился только на мужьях.
Маленький Кагами Учиха не мог отвести взгляда, а Наруто Узумаки вальсировала с Мадарой-сама, такая легкая, невесомая, подстраивалась под острые грани главы, как будто делала это всю жизнь. А в руках Хаширамы-сана изгибалась юной веточкой, вьюном вилась вокруг мощной, крепкой фигуры Сенджу.
Он помнил, что его увели вместе с остальными детьми в другую часть сада, где проходила церемония, чтобы не мешали взрослым. Но Кагами пробрался обратно. Ему хотелось увидеть девушку, хотелось услышать ее звонкий, яркий - как и она сама - голос, искорками светлыми взлетающий к темно-синим небесам.
Но вместо этого мальчик упал и испачкал костюмчик, а на левой коленке зияла дыра. В таком виде он просто не мог показаться на глаза людям, и мама будет ругаться. Кагами забыл, что Учиха не плачут, глаза защипало, когда чья-то рука в белоснежной перчатке отодвинула ветви кустов, где он прятался. Раздалось шуршание травы, шелест ткани.
– Что случилось?
– Кагами прекратил растирать слезы и вскинул голову.
На него смотрела Наруто Узумаки… Наруто-сама. Золотые локоны обрамляли лицо, а глаза сияли небесно-голубой тревогой. Впервые Кагами было так стыдно. Даже когда учитель отругал его за неправильно решенный пример, он не ощущал такого. Оказаться перед своей госпожой в неподобающем виде… Хуже не придумаешь!
Но и жаловаться мальчик не собирался, Учиха не жалуются, они стискивают зубы и идут вперед, так его учили.
– Хочешь потанцевать со мной?
– неожиданно предложила девушка. А перед глазами появилась обтянутая белым атласом ладошка.
Кагами не поверил своему счастью. Пусть его завтра накажут, но сегодня… Наруто-сама предложила ему потанцевать!
Он
Заиграла музыка, и они неторопливо начали двигаться. Вокруг смеялись соклановцы и Сенджу, улыбались родители Наруто-сама. Но Кагами не видел ничего, он, запрокинув голову, смотрел на сказочную принцессу, что превратила его вечер в сказку.
На следующий день его не стали ругать, а сказали, что отныне ему предстоят усиленные тренировки и обучение, так как, раз уж он понравился юной супруге главы клана, решено сделать его в будущем помощником и телохранителем Наруто Узумаки.
Так была решена судьба Кагами Учиха.
Пусть плачет о смерти тот, кто не смог одолеть немоту.
Пусть тот закроет глаза, кто привык к полутьме,
кто не может стоять в свету.
В институте его называли заучкой, ботаником, смеялись над вечными посиделками в архиве и библиотеке. Они просто не понимали.
За прошедшие годы ему редко удавалось видеть Наруто в живую. Большую часть времени супруги проводили в городском особняке, занятые переустройством компании, расширением горизонтов, распространением своей власти на новые отрасли и регионы. Наруто-сама всегда сопровождала своих мужей в любых поездках, в деловых источниках ее называли “необходимой опорой”, “достойной поддержкой мужей”, светские сплетни разливались соловьями, не находя поводов придраться к фигуре Наруто Узумаки. Никаких измен, весьма достойное поведение, со вкусом подобранная одежда, мягкий, легкий характер, даже известный темперамент своего клана тщательно сдерживает.
Кагами видел, что его принцесса изменилась. Больше не было сияющей улыбки, счастья в глазах, ее любовь не слепила, мягким светом обволакивала фигуры мужей. Но мед все еще струился по ее венам, делая кожу золотистой, а сердце - добрым. Наруто участвовала в благотворительности, следила, чтобы деньги точно дошли по назначению. Она успевала везде и всюду, ее уважали и любили даже нелюдимые Учиха.
Сокурсники Кагами просто не понимали, каково это - увидеть солнце. Всю свою жизнь они прозябали в темноте и пустоте, занятые тривиальными делами, загруженные обязанностями. И совсем не видели даже обычного солнца, что уж говорить о человеческом. Поэтому высмеивали того, кто это самое светило знал, тянулся к нему, невзирая на препятствия, ломая ногти, взбирался по отвесным скалам, только чтобы стать ближе.
Восхищение улеглось, не было слепого обожания - Учиха вообще такому не подвержены, только если не влюбляются. Однако Кагами трезво осознавал, что любить жену главы клана можно только издалека, втайне. Сама Наруто не оценит подобного, преданная своим супругам, влюбленная в них всей душой. Сияющая только для них. Кагами просто… Что “просто”? Он не знал ответа. Хотел помочь. Хотел быть рядом. Ни одна девушка, с которой он встречался за период учебы, не внесла в его жизнь столько света и звуков, сколько Наруто - одним танцем, движением, взглядом.