Media Sapiens-2. Дневник информационного террориста
Шрифт:
— Нарушение режима. Разбил телевизор у Киселёва.
— А че они ему льют-то?
— Известно чего — говно. Эта пытка называется «Аудитория наносит ответный удар».
— Велиар придумал… — констатировал я.
— Кто же ещё? Кстати, он к тебе проникся вместе с Вельзевулом, так говорят.
— Да ну?
— Народ говорит. Я хотел через тебя просьбу передать. Кстати, рад представиться — Йозеф.
Я всмотрелся в лицо собеседника. Видимо, из-за того, что его голова была сильно сплюснута,
— Антон Дроздиков. — Я чуть подался вперёд, чтобы пожать его руку, но резкая боль пронзила мою голову. — Ой, бля…
— Что? Голова?
— Ага. Адски болит.
— Это с непривычки. На вот, возьми. — Геббельс достал из кармана вязаную шапочку и протянул мне. — С ней ящик натирает меньше. Жуткий дефицит, между прочим.
— Спасибо. — Я спрятал шапочку в карман.
— Подарок Геббельса. Считай, что-то типа переходящего вымпела.
— У вас хороший русский, — сделал я комплимент, — там ещё учили?
— Не, тут нахватался за неделю. С вашими быстро научишься. Так вот, насчёт просьбы…
В этот момент двери с грохотом открылись и в зал вошли Вельзевул с Велиаром. При этом Велиар был почему-то одет майором НКВД, а Вельзевул рэпером, в широких штанах и бейсболке. На плече он держал магнитофон со здоровенными колонками.
— Арестанты! — надрывно крикнул Велиар. — Почему опять косячим? Закон не уважаете? Телевизоры бьём?
— Что это у него за блатной жаргончик? — шёпотом спросил я Геббельса.
— Это у тебя надо спросить. Я думаю, говорит согласно принятой в вашей среде манере общения.
— Телевизор есть главное достояние ада, берегите его. Знаете такую заповедь? — хрипло продолжал Велиар.
— Знаем, — нестройным хором отозвались все.
— Не слышу, бля.
— ЗНАЕМ! — дружно гаркнули мы.
— Запомните, это вы у себя на гражданке были политтехнологами, медийщиками и рекламщиками, а у меня тут вы говно! Простая аудитория. Запомнили?
— Так точно! — снова ответили мы хором.
— Ещё один случай — и подключу каждому в ухо радиоволну, а в задницу Интернет-канал. Будет вам долби-стерео, — при этой фразе Велиара Вельзевул тонко захихикал.
— По ходу бухие они, — сказал я шёпотом Геббельсу.
— Не иначе… — отозвался он.
— Разговорчики! — снова крикнул Велиар. — Так, значит, Доренко ещё двести вёдер, и в карцер.
— Ему столько не влезет, — сказал кто-то из наших.
— Непременно влезет. Я полагаю, что при нынешней ситуации стоило бы прибавить, — ответил ему, кажется, Киселёв.
— Сами решим, без соплей. А теперь объявление. По случаю праздника выходит вам послабление. — Велиар выразительно посмотрел на Вельзевула.
— По случаю войны США с Ираном и ожидающихся гор трупов на два дня отключаем в ваших
— Хоть поговорить можно будет, — сказал я Геббельсу.
— Да с кем тут говорить-то, — вздохнул он.
— Радуйтесь, суки! — хором крикнули черти.
— Ура! — закричали все.
Велиар и Вельзевул медленно подошли к нам.
— Ну че, Антоха, обвыкся? — спросил меня Велиар.
— Да так… пока сложно, — ответил я.
— А ты как хотел? Надо было профессию получше выбирать.
— Ну… я же… не самым главным…
— Во грехе нет самых и несамых. Все равны.
— Жалеешь о днях минувших? — усмехнулся Вельзевул. — На вот, музыку послушай, в честь праздника.
Он включил магнитофон, и из колонок зазвучал старый хит «Реt Shор Воуs» — «Sin»:
When I lооk back upon my lifeIt's always with a sense of shameI've always been the one to blameЧерти начали пританцовывать и подпевать в припеве:
It's a Sin— Не ссы, Антоха, сам профессию выбрал, чего уж теперь-то, — хлопнул меня по плечу Вельзевул и продолжил петь:
It's a Sin? It's aaaaaaaa Sin…Домой
— Итсысин, а, Итсысин? Куда ты тележку попёр? — орёт какая-то баба носильщику.
— Клиенту, — огрызается тот.
— Итсысин, стой, я тебе говорю!
Под эти крики я просыпаюсь в вагоне поезда. Тупо озираюсь по сторонам, встаю и выхожу на платформу. Я иду к выходу, жую жвачку и мечтаю о том, как бы мне быстрее попасть под душ. После четырёх дней отсутствия контактов тела с горячей водой мозг горожанина начинает бредить объектами личной гигиены. Это моя личная формула. Вот и сейчас я иду и смотрю на рекламный щит, установленный на крыше дома, кажущийся мне здоровенным куском мыла. Вот такой визуализированный бред.
— Уважаемый!
— Это вы мне? — Я оборачиваюсь и вижу двух молодых ментов. Один из них, рыжий чувак, застёгнутый на все пуговицы, внимательно ест меня глазами. Второй, мелкий, квадратный, в сдвинутой на затылок фуражке, грызёт семечки, смотрит устало и повторяет:
— Тебе, тебе. Документы имеются?
Я подхожу к ментам, достаю из внутреннего кармана паспорт и протягиваю его квадратному, каким-то звериным чутьём ощущая, что старший тут именно он.
— Вот, пожалуйста, мой паспорт.