Media Sapiens-2. Дневник информационного террориста
Шрифт:
– Антон, заткнись, что ты несешь?… – зашипел Вадим.
– Вы все такие разные, но оказывается, что объединяют вас не убеждения, не партийная принадлежность, не даже банальная гражданская позиция. Отнюдь! Единственное, что способно сплотить вас, – это пиво или любой другой горячительный напиток.
Я сел на корточки, подпер голову рукой и продолжил более тихим голосом:
– Блядь, до чего же обидно. И как все просто оказывается. Лучшие политтехнологи ежедневно ломают головы над выстраиванием хитроумных схем, партийных линий, поиском харизматичных лидеров. Мы рассуждаем о протестном электорате, вовлечении избирателей. Мы ищем информационные поводы, ведем друг с другом идеологические войны, боремся за медиавлияние.
Ненависть подступала к горлу, я снова встал на ноги, немедленно получил удар алкоголя в мозг, из-за быстрой смены позиции покачнулся и снова продолжил:
– Вы способны повторять только то, что вам скажет ваш телевизор, радиоприемник или компьютер. «Свобода слова», «борьба с тоталитаризмом», «будущее свободной страны». Вам все это не нужно, понимаете? Не нужно, читайте по губам. У вас нет никакого будущего.
– Будущее в анархии! – крякнула одна из размалеванных телок.
– Ты, скотина, вообще заткнись. Твое будущее находится в ближайшем подъезде. Это шприц с «черняшкой». У вас нет будущего. Потому что сначала вы приходите сюда с пивом, гитарой и в левацких маечках, потом спариваетесь со своими идиотками, которые родят вам таких же тупых ублюдков, а потом возвращаетесь сюда уже в виде вот этих неврубных мужиков, которые с коктейлями «по чуть-чуть», потому что завтра, блядь, на работу. Самые думающие из вас, какими они себе сами кажутся, не нашли ничего лучше, чем последовать советам самых тупых из политтехнологов, заключающимся в игнорировании выборов. Вместо того чтобы создать что-то своими голосами, вы, уроды, просто остались дома у телика, блядь. Чтобы потом, с утра увидеть выборы, которые прошли без вас, увидеть победителя, которого выбрали не вы. Все, на что вы способны, это проблеять «мэээээээ» в первое утро после выборов. И не удивляйтесь, что вами манипулируют, не свистите про «подтасовки» и вброс бюллетеней. По-другому не будет. Потому что все вы не хотите принимать решений. Вам это трудно. Просто включить голову. Очень трудно. И вся политика будущего будет заключаться в дистанционном управлении ленивым стадом через телевизор.
Не удивляйтесь, что с вами никто не считается. Потому что вас давно уже нет. Вы пустота.
– Антон, быстро слезай. – Вадим начал подпрыгивать, пытаясь схватить меня за руку. Изредка он поворачивался к толпе, натужно улыбался и извиняющимся тоном говорил:
– Он просто пьяный, не обращайте внимания, телевизора насмотрелся, я сейчас его уведу, не обращайте внимания, он сейчас слезет.
Я вырвал руку и заорал на Вадима:
– Ты что мне рот затыкаешь? Ты же как никто другой знаешь, что я прав, разве не так?
– Знаю, знаю. Я тебя прошу, пойдем. Завтра на работе договорим.
– Завтра? Нет, давай уж сейчас. Давай сегодня с ними поговорим. Иди, иди, отсоси у каждого из них. Может быть, мозги им вдуешь таким образом? Что ты стоишь? Это же твоя аудитория, нет? Потрещи с ними по-товарищески, выпей водочки. Уговори пойти на выборы, проголосовать за твоего кандидата. Расскажи, как много ты сделал за последние полгода, чтобы запудрить им мозги напрочь. Только будь ласковей. Расскажи им, что твой кандидат цены на водку и пиво снизит, например. Иди, хули ты тут стоишь, лицемер херов. Это же не просто быдло – это же, ёптыть, ЭЛЕктоРАТ. Скажите, вы электорат или овцы? Ну, раз, два, три: МЫ… Да я и так знаю, что вы овцы.
– Надо милицию вызвать, – сказал кто-то из прохожих.
– Отличная идея, – поддержал я, – только не милицию, а
В этот момент из толпы вышла девушка, подняла на меня голову и тихо сказала:
– Простите, что перебиваю. А вы хотите? А что вы делаете для того, чтобы всем стало чуть лучше?
– Я? Что я делаю? Да я… да я ежедневно думаю над тем, как сделать так, чтобы вы окончательно превратились в биороботов. Я хочу научиться манипулировать вами с помощью этих дурацких ящиков, не затрачивая при этом ни одной калории. Вот чего я хочу. А еще, еще я очень хочу, чтобы все вы умерли…
– А вам никогда не приходила в голову идея о том, что мы тоже люди? Такие же, в общем, как вы? И еще одно. Если все мы умрем, что станется с вами?
– Со мной? Со мной ничего не станется. Потому что я разделен с вами броней сильнее танковой. Я нахожусь по ТУ СТОРОНУ ЭКРАНА.
К памятнику подошел тот самый усатый мужик, бросил на асфальт жестяную банку, отодвинул рукой девушку и сказал прищурясь:
– Так ты, сука, телевизионщик, да?
– Да, и что?
– А я думаю, что ж ты, падла, всех ублюдками да скотами ругаешь. А ну слазь, поговорим вдвоем.
– В тебе, никак, гражданская позиция проснулась, урод?
С этими словами я прыгнул на мужика, вцепился ему в одежду, и мы покатились по асфальту. Толпа стремительно расступилась. Мы наносили друг другу удары, тут же подбежали его дружки, которые принялись охаживать меня ногами, приговаривая:
– На, сука! На, козел, блядь, вонючий. Учить нас вздумал, за кого голосовать.
В общем, это было последнее, на чем я успел сконцентрироваться.
Очнулся я уже в машине. Рядом со мной сидел Вадим:
– Ну что, очнулся? Народный трибун… Гай Тиберий Гракх… Легче тебе стало?
– Куда мы едем?
– Домой тебя везу. Ты как? Ничего не сломал?
Я принялся ощупывать себя. Все тело болело, но не сильно. Видимо, я все еще был пьян. В машине играла «Enjoy the Silence», «Depeche Mode». Точнее, ее роковый ремикс. Я прислонился к боковому стеклу и тихо сказал:
– Я устал, Вадик. Мне очень тяжело и все надоело. Я хочу тишины. Просто тишины, чтобы все это кончилось и никогда не возвращалось, понимаешь?
– Понимаю, Антон. Все когда-то устают. Это бывает. Со мной тоже. Ты это…
– Помолчи пока. Доедем, ляжешь спать, и завтра все как рукой снимет. Только выспись, у нас в два часа клиенты приедут.
– Клиенты… Работать с клиентом, слушать клиента, предлагать клиенту позицию… Ты знаешь – мы с тобой две проститутки. Старые, но все еще достаточно дорогие бляди. Нет, даже хуже проституток. От простых московских блядей ты можешь подцепить сифилис, а мы заражаем людей сифилисом мозга, понимаешь?
– Понимаю, понимаю. С другой стороны, кто тебе мешает уйти?
– Ты считаешь, это возможно, Вадик? Мы не оставляем друг другу ни одного шанса, родной.
– Возможно. Другой вопрос – готов ли ты к этому? Ты же специалист только в одной области, правда?
– Да, специалист. Ты знаешь, Вадим, я придумал для нас с тобой название. Ты знаешь, кто мы?
– И кто же?
– Мы специалисты по беспорядочным половым связям с общественностью.
В машине повисла тишина. Водитель, видимо, увлеченный нашей беседой, даже приглушил радио. Я смотрел в окно, Вадим периодически хмыкал, собираясь с мыслями. Пока он готовился ответить мне, я водил пальцем по запотевшему от перегара стеклу, выводя на нем свою роспись. В тот момент когда Вадим начал говорить «А знаешь…», я уже отрубился. Кажется, что он сказал напоследок что-то вроде: