Медиум идет по следу
Шрифт:
Брен кивнул и снова взялся за книгу, а я направилась в свою комнату.
Бабушка не любила «простых» ужинов. Оставшись одна после смерти мужа, все равно переодевалась и надевала драгоценности. Когда мне исполнилось шестнадцать, некоторые из украшений бабушка передала мне с условием, что они никогда не покинут поместья. Поэтому, приезжая в Воральберг, я выглядела роскошнее, чем знатные дамы при императорском дворе.
В этот раз мой выбор пал на сиренево-розовое платье из бархата и тюля, отделанное кружевами и серебряной вышивкой. Из шкатулки, стоящей на трюмо, которая появлялась в башне только в
В последнее время бабушка взяла привычку приглашать к ужину личного целителя. Карл Карвер мне нравился. У него был большой врачебный опыт, хороший аппетит и своеобразное чувство юмора.
Бабуля, слава богу, в свои годы не имела склонности ни болеть по-настоящему, ни жаловаться на мнимые болезни. Целитель ей был не особенно-то и нужен, однако я ее понимала. Несмотря на активную переписку со столичными друзьями и энергичное общение с соседями, она скучала в огромном поместье. Ей просто необходим был компаньон.
В этот раз тетя Агата мне не мешала. Она вообще не появилась, из чего я сделала вывод, что она отправилась на свидание к призраку Седрика Кендрика, погибшего на охоте несколько лет назад – луна как раз была полной.
Зайдя в столовую, я действительно увидела доктора Карвера, сидящего по левую руку герцогини. Он поднялся и элегантно поклонился – сказывалась дворцовая выправка. Долгое время доктор лечил лиц, приближенных к императору.
– Дорогая, ты восхитительна! – совершенно серьезно сказала бабушка, когда я подошла, чтобы поцеловать ее и сесть справа. – Эти камни необычайно идут к твоим серым глазам, добавляя глубины и цвета. Даже сапфиры не смотрелись бы лучше!
– Благодарю, – дрогнула ресницами я.
Почему-то бабушка, в отличие от мамы, с самого первого дня нашего знакомства считала меня красавицей, несмотря на мою совершенно обычную внешность. Иногда я даже думала, что похожа на знаменитого предка с его незапоминающимся лицом даже больше, чем остальные родственники.
– Как прошел визит в деревню? – спросила она. – Что-нибудь удалось выяснить?
– Только то, что факт насилия не установлен, как нам и говорил граф Ревин, – пожала плечами я. – Дознаватель подозревает жительниц окрестных деревень в сговоре на сей счет. И ждет следующего случая, дабы провести следственные мероприятия, как полагается. Я разговаривала с одной из пострадавших. Ее зовут Мирина. Тому, что она рассказала, я верю.
Мне вспомнились синюшные пятна на ее плече. Наконец-то я поймала так упорно не желавшую оформляться мысль – пятен было пять. Эти следы оставила рука человека! Но почему все девушки дружно утверждают, что не видели нападавшего? Самый простой ответ – потому что это маг, применивший заклинание невидимости.
Я чуть было не выскочила из-за стола и не понеслась обратно в библиотеку, где в отдельном шкафу красовались великолепные тома Воральбергского Валиантума.
– Он прав, – кивнул доктор. – Если нет явных физических повреждений,
– С чего бы это массовый психоз в нашей спокойной провинции, Карл? – подняла брови бабушка. – Да и на сговор эти девы не способны. В одном дознаватель прав – пока не произойдет…
В коридоре послышался шум, после чего дверь распахнулась, и седовласый дворецкий с поклоном доложил:
– Срочный посыльный к доктору, Ваша Светлость.
– Пусть войдет, – распорядилась бабушка.
Посыльным оказался деревенский паренек. Войдя, несмело протянул Карверу записку, которую тот забрал, развернул и быстро прочитал.
– Прошу простить, герцогиня, – поднимаясь, сказал он. – Это как раз то, о чем мы с вами беседовали. Дознаватель Дарч приглашает меня на проведение освидетельствования.
– Почему вас, а не местного целителя? – удивилась бабушка.
– Старик Антонио слег с лихорадкой пару дней назад, я сегодня был у него, он еще плох, – пояснил Карвер. – Вы позволите взять ваш онтикат? Так я быстрее доберусь до места…
– Я еду с вами, – я тоже встала. – Бабушка, прости, но мне нужно быть там.
– Зачем? – изумилась она. – Ты же не хочешь присутствовать при осмотре?
– Не хочу, – согласилась я. – Но очень хочу задать бедной девушке несколько вопросов и, по возможности, поддержать ее. Если ты не возражаешь, конечно.
– Конечно, не возражаю, – фыркнула бабушка. – С доктором ты будешь в безопасности.
– Отправь кого-нибудь предупредить Бреннона, что я уехала, – уже с порога попросила я. – А то он будет волноваться.
Бабушка бросила на меня укоризненный взгляд и ничего не ответила.
К моему помощнику она относилась двояко. С одной стороны, знала о том, как он защищал меня в детстве, и видела, как он мне предан. С другой, не понимала наших отношений и считала, что они меня компрометируют. Впрочем, она не вмешивалась, и за это я была ей благодарна.
Роскошный онтикат уже стоял у парадной лестницы. Водитель-меганик вежливо кивнул. Доктор подал мне руку, чтобы помочь подняться на подножку – вечернее платье не способствовало ловким движениям, а переодеться я не успевала.
Едва дверца за нами закрылась, онтикат мягко качнулся и покатил прочь от замка, между рядами посаженных по обочинам дорожки цветущих кустов роз. Насколько я помнила историю, прекрасные цветы, так любимые в Кармодоне, долго не приживались на землях Норрофинда. До тех пор, пока не вывели сорта, устойчивые к похолоданиям и сильным ветрам.
Бабушка не любила, когда «что-то портит прическу», будь то капля дождя или лист с дерева, поэтому ее онтикат был закрытым. Внутреннюю обивку из темно-зеленого бархата дополняли удобные подушки на сиденьях, сшитые из того же материала. Их количество гарантировало комфорт в длительном путешествии – после смерти мужа герцогиня Воральберг редко посещала столицу. Но когда посещала, предпочитала, как и я, наземный, а не воздушный транспорт.