Медиум ведет расследование
Шрифт:
— Ладно. Все! — Джейк в последний раз взглянул на Элси, на своих родителей, скривился от боли, не в силах вынести их страдания, после чего повернулся ко мне. — Я готов уходить, — заявил он решительно, но его губы подрагивали от волнения. — Делай, что должна. Отправляй мою душу в лучший мир… ну или туда, куда я заслуживаю попасть.
Если бы призраки умели плакать, то Джейк бы уже омыл слезами всю землю. Я чувствовала его боль, горечь и отчаяние, которые он умело скрывал за печальными улыбками, чтобы не расстраивать меня еще сильнее, хотя сильнее меня расстроить уже было попросту невозможно. Он не хотел уходить, его жизнь была
Я подняла ослабевшие руки и медленно раскрыла ладони, призывая пламя загробного мира. Маленькие искры тут же запрыгали на кончиках пальцев. Раньше на призыв огня у меня уходили часы, а то бывало и целые сутки. При рождении никто не выдал мне справочник по загробному миру и его обитателям. Во всем пришлось разбираться самостоятельно. В восемь лет я спалила родительский дом до основания. В десять попала в реанимацию с ожогами третьей степени. В одиннадцать чуть не убила одноклассников, решив продемонстрировать им свою «суперсилу». А в тринадцать впервые покорила потустороннее пламя, которое при неправильном призыве за секунды становилось реальным и крайне разрушительным.
— До встречи, Джейк, — тихо прошептала я, протягивая ему искрящуюся руку. — Однажды мы снова встретимся…
Я хотела сказать ему все, что у меня на душе, поблагодарить его за все, что он для меня сделал, но ком встал посреди горла, и слезы вновь подступили к глазам. Прежде мне не доводилось прощаться с близкими. Все души, которым я помогла уйти, были для меня чужими. Но Джейк… Джейк был для меня семьей.
Его мерцающая ладонь накрыла мою. Невесомо, почти неощутимо. Кожу защипало от холода. Энергия жизни и смерти слились воедино. Его холод, мое пламя. Я закрыла глаза, обращаясь к свету, к внутренней силе связующих, которая текла по моим венам вместе с кровью. Откуда она взялась? Были ли в моем роду медиумы? Если да, то почему о них никто не знает? Если нет, то почему я родилась медиумом? Так много вопросов, так мало ответов.
Ладонь Джейка стала ощутимой — ледяной, тощей, слишком жесткой. Я сжала ее так крепко, что даже пальцы онемели от напряжения.
Из искр появились крошечные огоньки.
— Надеюсь, — хрипло произнес Джейк, — наша встреча состоится очень нескоро, Рейч. Проживи долгую жизнь. Долгую и счастливую за нас обоих.
Это вряд ли, учитывая мое окружение.
— Я… — сердце защемило в груди, — постараюсь…
Яркие огоньки заплясали вокруг наших плотно сжатых рук, стремительно разрастаясь в неистовое голубое пламя, готовое поглотить целый мир. Оно не обжигало, наоборот, странным образом пламя согревало и успокаивало даже меня. Свет загробного мира. Энергия связующих мира духов и людей. На короткое мгновение я почувствовала необычайнейшее спокойствие, убаюкивающее чувство облегчения и безмятежности.
Тело Джейка восстановилось под воздействием пламени. В глазах засияла жизнь. На лице появился румянец. Кожа перестала просвечивать. Его губы растянулись в прощальной улыбке, в последней улыбке, которую он мне подарил. Я вымученно улыбнулась в ответ, и огонь тут же взметнулся до небес, засиял так ярко, что ослепил само солнце, а после фейерверком разноцветных искр осыпался на землю. Пламя загробного мира унесло еще одну заблудшую душу.
У старого векового дуба, украшающего Кенсал-Гринское кладбище, я осталась одна.
Я и мое горе.
***
Всю ночь я вертелась в постели, без
Каждую ночь мне снились души, которым я помогла уйти, их последние минуты жизни. Во сне я занимала их места, умирала снова и снова сотнями различных способов, видела то, что видели они перед смертью, чувствовала то, что чувствовали они. Я умирала от боли, лежа на больничной койке, в кровати в окружении родственников, на заброшенном складе, с торчащей из руки иглой, в пустой квартире в одиночестве, где никто не слышал мои отчаянные крики о помощи. Я умирала от болезней, кровоточащих ран, огня, удушения, падения с немыслимой высоты, утопления, анафилактического шока. Но смерть Джейка мне так ни разу и не приснилась. И это еще одна необъяснимая странность в копилке неразгаданных тайн.
Утром я чувствовала себя совершенно разбитой, выжитой, как старая половая тряпка, которую давно пора выбросить. За окном уже во всю светило солнце, а я никак не могла заставить себя встать с кровати. Апатия не проходила уже несколько дней. Телефон разрывался от звонков, но я не брала трубку. Ни с кем не хотела говорить. Со дня похорон Джейка прошло почти четыре недели, и три месяца с момента его исчезновения. Пропавших ищут по горячим следам, как и их похитителей. Но какие следы остались после восьмидесяти дней безуспешных поисков, неверных догадок и ни к чему не приводящих предположений? Я упустила драгоценное время. Все следы уже давно замело. Надежды не осталось. Я не смогла найти Джейка и теперь не могу найти его убийцу. Собственная беспомощность давила на меня неприподъемным грузом. Я зашла в тупик и не знала, как из него выбраться. Все вокруг твердили, что Джейк спрыгнул с моста сам, даже Элси поверила в этот бред, но только не я.
Подняться с кровати меня все же заставил продолжительный звонок в дверь. Очень настойчивый и раздражающе долгий. Я медленно встала, растирая пальцами ноющие от бессонных ночей виски. Дверь открыла, даже не посмотрев в глазок. Видимо, чувство самосохранения решило меня покинуть. Не виню его. Я бы тоже от себя сбежала, если бы могла.
За дверью, вальяжно прислонившись плечом к стене, стоял мой личный кошмар номер два, и звали его Найджел Ригс.
— Какого черта ты здесь делаешь?! — возмутилась я. Даже головная боль отступила под натиском удивления.
Найджел шел в списке ужасов сразу после Габриеля, но также занимал в нем почетное место. Ирландский дьявол с внешностью греческого бога. Мой надзиратель в потемках сумрачного мира. Безумно привлекателен, чертовски самоуверен. Высок, подтянут и спортивен. Страшно лицемерен и чрезвычайно умен. Ему дорогу лучше не переходить.
— Я тоже рад тебя видеть, Рейчел. — Монстр улыбнулся мне своей фирменной улыбкой. Жуткой и до крайности вымораживающей. Улыбкой, напрочь лишенной эмоций. Улыбкой, в которую я не верила. Она была холодной и насквозь лживой, впрочем, как и сам Найджел. — Спасибо, что спросила, как мои дела. Ты так любезна.