Медиум

Теоли Валерий

– Идти можешь? Помочь?

– Могу, Кир, могу, – запротестовал хромающий Стиви, охая на каждом шагу.

– Нога сильно болит?

– Д-да… не очень, – выдавил парень.

– Тогда двигай поршнями активнее. Змей, далеко до выхода?

– Для чёрного – далеко. – Понял-таки, что с ногой беда. То ли подвернул, то ли сломал. Ранение в степи равносильно смертному приговору, по словам Висельника, особенно в нашем положении. Выживать не научились, средства защиты от призраков остались в Сломанной Башне. Хотя бы мертвяки за нами не гнались.

Относительная тишина,

наступившая после грохота, действовала успокаивающе. К тому же, вскоре отдалившиеся от нас ребята выдохлись – не элита всё-таки, выносливость ни у кого не прокачана кроме степняков. Минут через десять мы их догнали. Ундэс спорил с Алом и Эдом. Скалозуб не хотел признавать сына степей новым командиром. Степняк же спокойно пытался убедить обоих, что выходить наружу не стоит, лучше до утра схорониться в туннеле и дождаться отставших, то есть, нас.

– Стоп! В какую сторону нам идти? – испуганно спросил Эд. – Вот чёрт! Говорил же – нельзя останавливаться! Потеряли направление.

– Эдик, завянь, нам туда. Тьфу, ты же не видишь, куда показываю. Слышишь, откуда наши лузеры ковыляют? Нам от них нужно идти. Немой, вставай и потопали.

– Вы не уйдёте. Я отвечаю за вас перед командиром. Подождём остальных и пройдём немного, потом остановимся. Нам опасно выходить, неужели не понимаете? Снаружи немёртвые, призраки, ядовитый дождь. Вы подвергаете риску весь отряд. Из-за вас мы погибнем.

– Ну да, тебе есть, что терять. Сиди здесь, мы тебя с собой не тащим. А я не хочу ждать, пока на голову упадёт потолок.

– И пока те уроды нас не найдут, – добавил Эд. – Неизвестно, кто победил в башне.

– Никто там не победил, – вмешался я в спор. – Висельник обрушил башню, чтобы спасти нас. Он знал, что ему не победить, и отослал отряд. Та мертвяцкая компашка понесла потери либо вовсе под обломками. В любом случае, не погонится за нами в ближайшие часы. Кольцо Ищущего у Висельника, преследовать нас у тех тварей нет смысла.

– Есть, – не согласился Ал. – Они мёртвые, а мёртвые охотятся на живых. Вспомни морратов. Для них любой живущий – ценный источник жизненной энергии. Ты бы, путешествуя по пустыне, отказался посетить оазис поблизости и набрать воды из ручья?

– Отряд слишком крупная добыча. Висельник наверняка потрепал их. Ребят, вы не в курсе, кто к нам пожаловал на огонёк?

Спрашивал я степняков. Оба промолчали.

– Я бы скорее вернулся, чем искал выход, – сказал Тумур.

– А ведь у нас нет никаких доказательств разрушения башни, – задумчиво произнёс Ал. – По идее, нужно бежать отсюда, свесив языки.

– Поступайте, как хотите, – проворчал сдавшийся Ундэс.

Передохнув, мы двинулись дальше. Шум дождя и ветра давно пропал, и связано это было не с улучшением погоды. Мы постепенно углублялись, и звуки не пробивались сквозь толщу земли и камня. Костей становилось меньше, они больше не устилали выложенный плитками пол. Ундэс попытался разжечь огонь – безуспешно. Мы брели в кромешной тьме, потеряв счёт времени. Тишину склепа нарушали только шорох шагов и дыхание. Иногда под ногами похрустывало.

– Жуткое место, – прошептал Раф. – Страшновато ходить

по останкам, не зная, что вокруг.

– Стены, потолок и кучи костей в нишах, – также шёпотом попробовал подбодрить я. – И товарищи. Ничего больше.

– Мы в последнем пристанище защитников Сломанной Башни, – пояснил идущий рядом Змей. – Старики говорят, до появления вас, бессмертных, башню от первого этажа до самой крыши заполняли скелеты людей, гигантов и чудовищ. Все они погибли в бою. Никто не помнит, чьей победой закончилась битва. На три тысячи шагов вокруг степь покрывал ковёр из павших. Сквозь пробитые черепа, рёбра проросла трава, доспехи рассыпались в труху, но земля отказывалась принимать убитых. По ночам полчища призраков штурмовали башню. Ваши соплеменники собрали и сожгли кости на священном костре над Зиккуратом, комнаты очистили солью и железом. Подземелье оставили в покое. Здесь нет ценных вещей – доспехов, оружия, магических артефактов. Одни мертвецы, покоящиеся с Великой Войны.

– А кем были защитники башни? Людьми? Великанами? – поинтересовался Раф.

– Народ, сгинувший в веках. Не люди, не гиганты. Высокие – выше нас, крепкие. Они поклонялись матери жизни Белой Змее и её братьям и сёстрам. Старики говорят, что отцы наших отцов застали их и сражались с ними. Мой народ поныне вспоминает о тех битвах с содроганием. Защитники Сломанной Башни умели драться.

Громкий смех Скалозуба разнёсся по подземелью, отражаясь от сводов, и заставил умолкнуть степняка.

– Ерунда это всё. Сказки. Небылицы, придуманные и вложенные вам в головы такими же людьми, как я.

– Книги не менее интересны от того, что описываемое в них плод воображения автора, – возразил Раф. – По-моему, красивая история не может быть ерундой. Учитывая обстоятельства, любые крупицы информации об ушедшей цивилизации имеют ценность. Пересеивая фольклор, мы находим полезные знания. Например, о том, куда нам пока не следует совать нос. А вообще, красиво построили виртуальный мир. Атмосферно тут.

Ал хмыкнул.

Наш путь продолжился в молчании. Тишина ложилась на плечи плотной тяжёлой шалью. Кости перестали попадаться под ногами, шарканье обуви по сухому полу и дыхание – вот и все звуки, сопровождавшие нас. Тем не менее, они поднимали настроение. Слыша отряд, я понимал – люди близко, и на душе становилось спокойнее. Блуждая по туннелю в одиночку, в кромешной тьме, среди полуистлевших костей, помня о мертвяках, крысах-переростках, паразитах, призраках, трудно сохранить внутреннее равновесие.

– Стой, – тихо скомандовал Ундэс.

Отряд встал, ребята затаили дыхание, прислушиваясь. Издалека долетали до слуха еле различимые завывания.

– Волколаков не хватало, – сглотнув, нервно произнёс Раф.

– Идёмте тише, – скорее, попросил, а не приказал Ундэс.

Вой нарастал по мере продвижения. К странному звуку добавился шум. В какой-то момент я узнал его – так резвился ветер над башней.

– Выход, – удивлённо-радостно протянул Скалозуб.

Через несколько минут показалось тёмно-серое пятно неопределённой формы, выделяющееся на фоне чернильной тьмы.