Медленный солнечный ветер
Шрифт:
Она засунула ей его специально: случайно книжица никак не могла оказаться в ее кармане. Но какова была цель этого странного поступка?
Димитрия повертела молитвенник в руках, тщательно изучив корешок, титульный лист и несколько раз перелистав книжицу туда-обратно. Внутри на знакомом ей боснийском языке были написаны молитвы. Некоторые страницы были заложены, несколько — вырваны, но ничто не указывало на то, что в этом молитвеннике был какой-то иной смысл, кроме очевидного.
Немного раздосадованная бесполезностью
Ей было нечего терять. Димитрия некоторое время смотрела вглубь лестницы, ведущей в метрополитен, а затем встала и стала спускаться вниз по ступеням. Глаза девушки загорелись каким-то почти маниакальным желанием оказаться там, в пустоте, в кромешной тьме, где не было ни единой живой души. По крайней мере, это было единственное место, где Димитрия могла быть по-настоящему в безопасности.
Шаги Димитрии глухим эхом отдавались от стен, несколько раз девушка наступала на крысиные черепа, и те в ответ жалобно хрустели. Держась правой рукой за стену, Димитрия пыталась разглядеть хоть что-нибудь в темноте, но ее зрение было не таким, как у большинства беженцев, так что, держа глаза и открытыми, и закрытыми, Димитрия наблюдала одну и ту же картину.
Где-то вдалеке капала просочившаяся под землю от долгих дождей вода, и этот звук изрядно действовал на нервы. Димитрия свернула за угол — туда, где, по ее предположению, прежде располагались пропускные аппараты и билетные кассы. Стало окончательно темно, и девушка испуганно обернулась. Ей показалось, будто она видела в темноте короткий проблеск.
Но это были всего лишь капризы ее взволнованного воображения. Подумать только, еще два дня назад Димитрия сидела в своей квартире на Дражской улице и ни о чем не подозревала! Ни о том, что ей предстояло навсегда покинуть родной дом, ни о том, что придется умирать на незнакомой земле.
Ей было девять, и они с отцом читали книги в беседке перед домом. Тогда Димитрия впервые заявила, что, когда вырастет, станет путешественницей.
— Ну, у путешественников не такая сладкая жизнь, как ты думаешь, — смеялся отец, отрываясь от книги и поглядывая на дочь из-под очков с прямоугольными стеклами. Выглядел он в них очень забавно.
— Ты просто ничего не понимаешь! — с энтузиазмом возразила Димка и мечтательно закатила к небу глаза. — Звездолеты и далекие планеты! Внеземной разум! Живая вода! Вечная жизнь! — Девочка перевела дыхание, а отец терпеливо ждал, что же еще выкинет его дочь. — На земле не останется людей, представляешь! И я буду одна бороздить вселенную на своем космическом корабле… И в честь меня обязательно назовут какую-нибудь планету.
— Так на земле же никого не останется? — удивился отец. — Кто же назовет в честь тебя планету?
— Мой муж-инопланетянин. — Димка говорила абсолютно серьезно, не замечая улыбки отца. — А то на земле ни одного
Отец добродушно засмеялся, а Димка только недовольно зыркнула в его сторону.
С тех пор прошло почти десять лет, и, конечно же, Димитрия изменилась. Теперь она что угодно бы отдала, лишь бы вернуть свою семью и мир на круги своя. На душе скребли кошки: Димитрии почему-то казалось, что это она одна была виновата во всем случившемся. Теперь она уже не считала свои детские фантазии чем-то забавным — наоборот, через призму ушедших лет она глядела на них с нескрываемым отвращением, как на дитя-уродца, родившегося у какой-нибудь беженки.
Забывшись воспоминаниями, Димитрия продолжала идти вперед и вперед. Ей было все равно, куда идти. По характерному стуку плитки под ногами она поняла, что вышла на платформу.
А затем в один момент ее ослепил свет фонаря, и кто-то схватил ее за плечо. Крепко стиснув зубы, чтобы не закричать, Димитрия кинулась в невидимого противника. Ей удалось повалить его на платформу, скорее, за счет того, что этот "некто" не ожидал ее нападения.
Но преимущество девушки было недолгим. С глухим рычанием противник перевернул ее и теперь оказался сверху, крепко сжав оба запястья, чтобы Димитрия не имела возможности вырваться.
— Успокойся. — Из темноты раздался знакомый голос. — Успокойся, это я.
Глава десятая
На мгновение Димитрия даже забыла, как дышать. Некоторое время она смотрела в пустоту, не веря собственному счастью. Вот уж никогда она не могла подумать, что будет так рада этому человеку.
Тиски, сжимающие ее запястья, ослабли, и Дарко слез с Димитрии, помогая ей подняться на ноги. Меньше всего он ожидал, что она кинется обнимать его.
Димитрия бы заплакала, если бы у нее еще остались слезы, но она могла только тихонько всхлипывать и сжимать шею солдата своими тоненькими ручками. Девушка не видела в этом ничего постыдного — она просто поддалась необъяснимому желанию, жгущему ее душу изнутри, обнять этого человека, прикоснуться к его коже, убедиться, что он настоящий.
Поначалу Дарко даже растерялся, но затем, не зная, куда деть свои руки, положил их девушке на талию. Кажется, она не слишком возражала.
— Колючий, — сиплым шепотом произнесла Димитрия. — Сколько дней ты уже не брился?
— Тут темно, Димитрия, — возразил Дарко.
— А я тебя чувствую. — Ее щека прикоснулась к его.
Помимо воли Дарко начал вспоминать о прикосновениях Эвы — они как будто оживали, переносились из его памяти в реальность. Но единственная девушка, с которой его столкнула судьба после вторжения, любила вовсе не его, а то, что он мог ей дать. Только с его помощью она могла выжить в мире, который так отличался от того, который она знала.