Медленный танец в чистилище
Шрифт:
Мэгги смотрела, как ее ноги все отдаляются от прочной опоры пола. Она чувствовала себя Лоис Лейн в объятиях Супермена. Она перевела восхищенный взгляд на потолок: он становился все ближе. Тьма казалась неизведанным краем, что обволакивал их шелковистым покровом одиночества. Внезапно во тьме замигали крошечные белые огоньки – словно мириады далеких звезд.
– Мы будто парим в космосе! – воскликнула Мэгги, сама не своя от удовольствия.
– Я не слишком многое могу тебе дать и мало куда могу тебя отвести. Но я могу показать тебе, что значит летать.
– Когда я с тобой, я всегда будто лечу, – прошептала Мэгги.
– А когда я с тобой, я словно возвращаюсь
– Отчего-то мне кажется, что мне повезло больше, – пробормотала Мэгги в ответ. В приглушенном белом свете ее лицо тускло мерцало.
– Если бы только это было так, я бы не проклинал себя всякий раз, когда уступал желанию быть с тобой.
Мэгги накрыла ладонью его теплые губы:
– Сегодня мы не будем ни о чем сожалеть. Не будет ни угрызений совести, ни раскаяния. Сегодня мы принадлежим только друг другу. Завтра наступит слишком скоро и принесет с собой новые беды.
Они тихо парили в воздухе, а потом Джонни без всяких усилий пронес их обоих за поднятый занавес, в помещение высоко над сценой, где хранились сотни старых костюмов и декораций. Мэгги вновь почувствовала твердый пол под ногами, ощутила силу притяжения. Бремя жизни опять заявило о себе, но Мэгги пока не была готова его принять.
– Не хочу останавливаться, – грустно вздохнула Мэгги.
Джонни улыбнулся, прижался лбом к ее лбу, скользнул руками по ее спине к талии.
– Прости. Я не мог больше ждать, – выдохнул он.
Мэгги не поняла, что он имеет в виду. Наверное, он не может слишком долго парить в невесомости.
– Я не мог больше ждать, – повторил Джонни. – Мне так хотелось поцеловать тебя, но я боялся, что потеряю контроль и свалюсь вниз вместе с тобой.
Сердце Мэгги запорхало у нее в груди и легкой бабочкой вылетело наружу. Веки закрылись сами собой, когда он нежными пальцами провел вверх по ее спине, а потом очертил длинную линию, что шла от шеи к ладоням. Он выпустил ее пальцы и обнял за талию, скользнув своими широкими ладонями от лопаток Мэгги вниз, к ее бедрам. Он притянул ее ближе, прижался лицом к плечу возле самой шеи, ощутил неодолимое желание раствориться в ней. Мэгги провела пальцами по его волосам. Она давно уже позабыла о том, что ей хотелось летать. Джонни вновь поднял голову и, ища ее губы, коснулся ртом ее шелковистой щеки. Она повернулась ему навстречу, мягко прижалась губами к его губам, ощущая его теплый, медовый вкус, наслаждаясь тем, как звучало в его устах ее имя, когда он, забыв обо всем, упивался ею. Они отчаянно желали быть еще ближе, совсем раствориться друг в друге, никогда больше не разлучаться.
День прошел в сонном томлении – словно время остановилось и перед ними открылся альтернативный мир, в котором, кроме них, больше никто не жил. Мэгги отыскала коробку старинных костюмов – цилиндры, фраки, платья с шуршащими юбками и пышными рукавами. В углу костюмерной стояло высокое овальное зеркало, и Мэгги пришло в голову нарядить Джонни и взглянуть на его отражение: ведь костюм никуда не денется. В зеркале отразились пиджак и строгие брюки, сидевшие на невидимом мужчине из плоти и крови. Цилиндр держался прямо над отсутствующей головой, под пустым рукавом качалась тросточка. Джонни и сам не знал, почему раньше до этого не додумался. Ведь он мог бы в свое удовольствие пугать учащихся Ханивилльской школы.
– Какой ты франт, – присвистнула Мэгги, удивляясь тому, что ее уже не пугает отсутствие отражения в зеркале. Она словно приняла его целиком, приняла всю правду, которую знала о нем, и перестала бояться.
Джонни прицепил себе под нос густые
Мэгги нашла парик в духе Мэрилин Монро и натянула его. Приняв соблазнительную позу, она с придыханием спросила у Джонни, предпочитает ли он блондинок.
– Всегда предпочитал, пока не встретил хорошенькую девчурку с большими голубыми глазами и длинными темными волосами. Теперь я люблю брюнеток.
– Серьезно? Ты раньше предпочитал блондинок? – Мэгги стояла перед ним, уперев руки в бока и пристально глядя на него.
– Мне нравились девушки, Мэгги. И точка.
– Да ты и сам наверняка нравился девушкам, – обиженно буркнула Мэгги и шлепнулась на старую табуретку.
– Не стану врать, я им нравился. – Джонни улыбнулся молодцеватой улыбкой и игриво задвигал бровями, и Мэгги, забыв о мучившей ее ревности, фыркнула. – А ты сама? Ты… любила кого-нибудь? Раньше? – спросил он, старательно притворяясь, что ему все равно.
– Нет, – искренне ответила Мэгги. – Никогда. Может, у меня просто возможности не было, или я думала только о том, как выжить, вот только я никогда прежде не встречала никого, кто вскружил бы мне голову… пока не появился ты. – Она стащила с головы светлый парик, провела пальцами по своим спутанным волосам.
Джонни протянул руку и повторил ее движение, расправляя гладкие пряди ее волос, пропуская их сквозь пальцы. Он смотрел на нее, и у него на лице читались преданность и желание. А потом он поднял ее, и поставил у зеркала, и встал позади нее, обнимая за плечи. Они пристально вглядывались в отражение в зеркале: красивая девушка в невидимых объятиях своего идеального возлюбленного. Потом он обошел вокруг нее и встал перед зеркалом, заслонив отсутствующее отражение своим вполне осязаемым телом.
– Мэгги. Я никогда не любил ни одну девушку… пока не встретил тебя, – тихо признался он.
Мэгги сглотнула ком в горле, не дававший дышать. Она много раз говорила Джонни, что любит его, но он еще никогда не произносил этих слов. Он боролся с собой, сопротивлялся чувству – быть может, ради нее самой, не ради себя. Но теперь он сказал ей эти слова, и она не позволит ему забрать их обратно. Она сохранит их, сохранит его, пока время им это позволит.
Но вскоре альтернативный мир, в котором они оказались, рассеялся, и вокруг воцарилась реальность. Мэгги нехотя прибралась в пропыленной костюмерной и сунула костюмы обратно в коробку. Джонни легко поцеловал ее, обхватил руками и вновь воспарил вместе с ней. Поднявшись в воздух, он пересек темный зал и поставил Мэгги на то же место, с которого несколько часов назад началось их путешествие. Они не стали прощаться. Оба понимали, что прощания теперь неуместны. Будь что будет, но прощаться они больше не станут.
Шад захлопнул крышку пустого мусорного ведра и толкнул ногой дверь кабинки в мужском туалете. В этот вечер он выполнял свои уборщицкие обязанности с грохотом, вызванным яростью и бессильной злобой, – он швырял, и пинал, и хлопал, вымещая свой гнев. Много недель подряд Мэгги напоминала человека, который умирает медленной и мучительной смертью, – круги под глазами, печальная улыбка, отсутствующий взгляд. Но сегодня она нарисовалась перед ним после школы, и вид у нее был такой, словно она выиграла миллион в лотерею. Шад не дурак. Он сразу угадал, что случилось. Она снова виделась со своим воображаемым дружком, и тот снова расцветил весь ее мир яркими красками. Как чудесно!