Медноголовый
Шрифт:
Входной клапан отлетел в сторону, отброшенный в сторону энергичным движением, и в палатке появился пылающий праведным гневом Фальконер-старший. За его спиной Старбак заметил Свинъярда, но тот входить не стал, предпочтя остаться снаружи.
— Какого чёрта ты здесь делаешь, Старбак? — прорычал генерал.
— Говорю с Адамом. — негромко ответил Натаниэль, стараясь не выдать своего волнения, ибо, каким бы ни был человеком Вашингтон Фальконер, он, будучи генералом, мог причинить кучу неприятностей.
— Встань, когда разговариваешь со мной. — приказал Фальконер-старший, — И пистолет опусти.
Старбак медленно
— Я приказал тебе держаться подальше от моего Легиона, Старбак, и уж тем более, от моей семьи. Тебе здесь не рады. Убирайся.
Генерал говорил вполголоса, чтобы разговор не был слышен снаружи.
— А если не уберусь? — так же тихо спросил Старбак.
Глаз у генерала дёрнулся, показывая, что Фальконер не так спокоен, как ему хотелось бы. Последний раз Вашингтон Фальконер и Натаниэль Старбак стояли вот так же лицом к лицу после битвы под Манассасом, и Натаниэль в том противостоянии одержал верх. Теперь Фальконер жаждал реванша:
— Убирайся, Старбак! — пришипел он, — Уползай к своей богомольной семейке в Бостон или к грязной шлюхе в Ричмонд, мне всё равно. Иначе я прикажу взять тебя под стражу, и тогда тебя доставит в Ричмонд военная полиция! Вон!
Он посторонился, освобождая проход, и махнул рукой в сторону выхода.
Старбак расстегнул нагрудный карман куртки, снятой им с убитого южнокаролинцы, и, достав оттуда Библию Джеймса, многозначительно покосился на Адама. Тот узнал книгу.
— Отец. — безжизненно произнёс Адам.
— Нет, Адам. — отрезал Фальконер-старший, — Можешь ничего не говорить. Я и так знаю, что ты собираешься за него вступиться, но не сотрясай воздух понапрасну. Забирай свою Библию, Старбак, и выметайся! Или я зову профосов.
— Адам? — обратился к другу Натаниэль.
Тот, как заворожённый, смотрел на Библию. Библию, принадлежащую Джеймсу, соучастнику его предательства.
— Отец, — повторил Адам.
— Нет, Адам.
— Да, отец! — неожиданно громко сказал Адам, и брови Фальконера-старшего взлетели вверх, — Мне надо поговорить с Натом, а потом…
Он помолчал и добавил жалко:
— Потом поговорить с тобой…
Вашингтон Фальконер почувствовал, что его уверенность тает, как пехотный полк под огнём картечи. Он облизал губы:
— О чём… о чём ты хочешь со мной поговорить?
— Пожалуйста, отец!
— Что происходит, сын? — Фальконер-старший, переводил взгляд с Адама на Старбака и обратно, — Объясни, будь любезен.
— Пожалуйста, отец… — пролепетал Адам с несчастным видом.
Но Вашингтон Фальконер не собирался сдаваться так легко. Он положил ладонь на торчащую из кобуры рукоять револьвера и ожёг Натаниэля свирепым взглядом:
— С меня хватит! Всякий раз ты появляешься, чтобы ввергнуть нас в очередную неприятность. Убирайся ко всем чертям, Старбак! Ну!
— Генерал?
Тон Старбака был так почтителен, что Фальконер-старший стушевался:
— Э-э… что?
Лучезарно улыбнувшись, Натаниэль дружелюбно сказал:
— Всё, что мне нужно от вас, сэр, — это разрешение вернуться обратно в Легион. И ничего больше, сэр.
— Я зову профосов. — решительно повернулся к выходу генерал.
— Очень разумно, сэр. — насмешливо одобрил Старбак, и Фальконер-старший замер, — Я хотел поговорить с Адамом, но, если вы
15
Бенедикт Арнольд — герой войны за независимость США, позже переметнувшийся на сторону англичан. Прим. пер.
— Нат! — умоляюще воскликнул Адам.
— Фальконер и Арнольд. Звучит, а, генерал? — Натаниэль почувствовал, как его охватывает бесшабашное возбуждение, владевшее им, когда его рота ударом с фланга обратила в бегство янки под Боллз-Блеф.
Он пришёл сюда один, вооружённый клочком бумаги, зашитым в клеёнку, и победил генерала со всеми его деньгами и связями! Говоря солдатским языком, он ввязался в безнадёжный бой с многократно превосходящими силами противника и выиграл!
— Пойдём поговорим, Нат. — Адам пошёл к выходу, отодвинув плечом отца.
— Адам? — беспомощно позвал генерал.
— Потом, отец. Всё — потом. Сначала я поговорю с Натом, — угрюмо сказал Адам, выходя наружу.
Старбак издевательски подмигнул Фальконеру-старшему:
— Рад, что вы нашли в себе достаточно настойчивости уговорить меня вернуться в Легион, генерал.
На миг Натаниэль испугался, что Фальконер-старший выхватит револьвер и высадит в насмешника весь барабан. Однако Фальконер лишь зарычал и, развернувшись, выскочил из палатки. Старбак последовал за ним.
Размашистым шагом генерал со Свинъярдом удалялись прочь, расталкивая толпящихся вокруг палатки легионеров. Адам взял Старбака за локоть:
— Пойдём.
— Здесь не хочешь говорить?
— Прогуляемся.
Он почти силком протащил Натаниэля сквозь строй притихших солдат с офицерами по полю на поросший грибами и цветущими кустами багряника холм. Встав у поваленного дерева, Адам отстранился от Старбака и глухо спросил:
— Что тебе известно, Нат?
— Полагаю, всё.
Натаниэль подкурил сигару и плюхнулся на бревно. Вдалеке виднелся дымок идущего к Ричмонду поезда. Наверно, подумал Старбак, везёт тела убитых для погребения на Холливуд-семетери и раненых — к докторам Чимборазо. Телегами-то всех не увезёшь.
— Я просто хотел, чтобы война закончилась. — нарушил молчание Адам, — Я сделал ошибку, Нат. Мне не стоило вовсе надевать мендир.
Он опять умолк, но, не дождавшись от Старбака ответа, вновь заговорил:
— Война — грех.
— А служить и нашим, и вашим — не грех?
— За Севером — моральная правота, Нат. Мы неправы. Разве ты сам этого не видишь?
Вместо ответа Старбак извлёк из кармана клеёнчатый пакет и перочинный нож. Подпарывая стежки, чтобы вынуть составленный МакКлелланом список, Старбак поведал Адаму, как у арестованного Вебстера нашли донесение неизвестного предателя; как, подозревая в измене, арестовали Натаниэля; как, убедившись в его невиновности после многодневных пыток, послали за линию фронта выяснить фамилию иуды настоящего.