Медный король
Шрифт:
– Может быть, ты умеешь зажигать огонь глазами? А то все отсырело…
– Я ничего не умею, – сказала она все тем же хриплым, ломким голосом. – Зачем я тебе? Я ничего не могу.
– Только оглушать имперских магов?
– Это случайно. Я… разозлилась.
– Ты умеешь колдовать, только когда злишься?
– Я не умею колдовать… Зачем вы… Зачем ты это сделал?! Тебя просили? Жизнь… ну и что?!
– Тебе не жалко жизни?
Она всхлипнула:
– Жалко… Но ведь… я сама… они все… Зачем тебе? Отпусти…
Развияр поднялся
– Видишь ли, я имею на тебя право, – мягко сказал Развияр. – Потому что я за тебя решил.
– Тебя не просили!
– Не просили. А я решил. Теперь мы с тобой связаны, как две башки двухголовой змеи. Из-за тебя и нас убьют, если поймают.
– Я не хотела…
– Я хотел. Теперь я хочу, чтобы ты нам помогла… Ты ведь маг.
– Я не могу, – повторила она в который раз. – Я не маг. Я не умею.
– Не умеешь?
Развияр ударил ее по щеке, вроде бы несильно, но Яскина голова мотнулась, и сама она чуть не упала.
– Не умеешь? А так?
Развияр снова ее ударил. Она вскинула руку, пытаясь отбить третью пощечину. С таким же успехом мог защищаться птенец сытухи.
– Завтра, самое позднее послезавтра здесь будут настоящие маги, – сказал Развияр. – Они станут искать по запаху – тебя. И нас. Если я еще раз услышу от тебя «не могу», мы привяжем тебя к дереву здесь, в лесу. И они найдут тебя по запаху, а от нас отстанут.
Она смотрела на него с таким ужасом, как будто он был личинкой огневухи.
– Боишься? Они почувствуют запах твоего страха. Можешь ты сбить их со следа?
– Не мо… – она закашлялась.
– Хорошо. Чему-то ты научилась. Теперь слушай: ты, никчемная тварь, накликала гнев Императора на целую деревню. Не спасла ребенка и никого не спасла, потому что ты, ничтожная дрянь, взялась решать за других, и ты их всех погубила!
Девчонка, оскалившись, вскинула руки. Развияр шарахнулся в сторону – тщетно. Мир перед глазами залился белым светом и пропал. Когда Развияр снова открыл глаза – над головой покачивались ветки, он лежал на спине, почти утонув в утреннем тумане, тело казалось ватным и руки плохо слушались. Развияр поднял ладонь к лицу; посреди лба, чуть выше переносицы, ощущалась горячая вмятина. Касаться ее было так больно, что Развияр зашипел сквозь зубы.
Сколько прошло времени? Шуу… Магу досталось больше. На Развияра у нее не хватило сил… Или пожалела?
Из леса вынырнул Лукс, волоча в опущенной руке толстую двухголовую змею. Непонимающе уставился на Развияра:
– Что… ты… Матерь Воф, да она тебя…
– Лови, – устало сказал Развияр. – Далеко уйти не могла.
Когда Лукс притащил вырывающуюся Яску, костер уже горел, шипели сырые ветки, а туман тем временем поднимался все выше. Стволы укутались белым; Яска визжала и царапалась, поперек щеки у Лукса тянулась длинная кровавая полоса.
– Разбирайся с ней сам, –
Яска тяжело дышала. Ее платье было разорвано на плече, висело лоскутом. Она посмотрела на Развияра, увидела отметину на его лбу и затряслась.
– Сядь, – сказал Развияр.
Она послушалась. Развияр глубоко вздохнул; девчонка признала его власть над собой. И она тоже.
– Значит, ты совсем беспомощная? И мухи не обидишь?
Она сглотнула.
– И ты не маг? В тебе нет магической силы?
Она хотела отвести взгляд, но он не позволил. Девчонка затряслась сильнее.
– Я сказал неправду, – проговорил он медленно. – Твои соседи выживут. Может быть, вообще ничего им не будет. Может, ты никого не погубила… кроме нас с Луксом. А мы ведь не в счет.
Она моргнула, сбитая с толку. Потом сказала шепотом:
– Пожалуйста… объясни, чего ты от меня хочешь.
– Другое дело, – он улыбнулся. – Я хочу, чтобы ты защитила нас троих от погони. От настоящей погони, с магами и крыламами. Когда нас будут искать с неба.
– Я не…
Она замолчала и заплакала без слез.
Развияр подошел и уселся рядом. Обнял ее за плечи:
– Послушай, ну что же делать. Я понимаю, это в первый раз. Но ведь все в первый раз. Никто не рождается дважды и не умирает.
– Я попро…бую, – сквозь слезы выдавила Яска.
– Ты сделаешь, – мягко поправил ее Развияр.
Туман сгущался, обступая маленький, шипящий в росе костерок.
– Слушай, я жрать хочу, – меланхолически заметил Лукс. – Собственный хвост готов проглотить, если честно.
На ходу она согласилась держаться за плечо Лукса. Развияр шел с другой стороны; в правой руке у него был кинжал.
– …Чтобы птицы летали хороводом. Чтобы сытухи не разбегались и слушались, когда доишь. Еще – чтобы у куклы открывались и закрывались глаза.
– Как это?
– Кукла деревянная. С деревянной головой. Глаза нарисованы краской. И вот они у меня открывались и закрывались.
– Потрясающе полезное умение, – пробормотал Лукс.
– Заткнись, – Развияр огляделся. Впереди у дороги темнели развалины – когда-то здесь была, наверное, придорожная гостиница. – Скажи, тебя кто-то учил открывать и закрывать глаза у куклы?
– Нет, – девчонка брела, подволакивая правую ногу. – Мне всегда казалось это… стыдно.
– Что?! – Лукс замедлил шаг.
– Это не как у всех, – отозвалась она замирающим голосом. – Вроде как… уродство. Шестой палец. Бабушка говорила…
Она замолчала.
– Бабушка?
– Да. Она знала про меня. И очень напугала, когда я была еще маленькая. Что это стыдно, и если узнают – будут водить меня голой по улицам, обваляют в кричайкиных перьях и посадят на цепь возле бочки…
– Возле бочки, – задумчиво повторил Лукс. – И ты поверила.