Медовый месяц на Ледяной планете: Аехако и Кайра
Шрифт:
Аехако толкается в меня, его движения осторожны и точны до тех пор, пока я не сжимаю его, после чего его дыхания сбивается, и он тоже кончает, и его освобождение заставляет наши тела двигаться вместе в то время, как он толкается глубже. Я стону еще один последний раз, после чего он накрывает меня, его разгоряченная кожа прижимается к моей, ну а потом он падает в шкуры, его руки стиснуты, когда он тянет меня за собой.
Я извиваюсь, лежа с ним на одеялах, потому что его шпора по-прежнему погружена во мне сзади, а это…
— Ну… — тихо начинаю я. — Ты ничего не хочешь мне сказать?
Часть 6
АЕХАКО
Я прижимаю свои бедра к ягодицам моей пары, наслаждаясь ощущением моего члена — и кончика шпоры — погруженных в ее тело. Даже после нескольких оборотов луны стремление к спариванию, которое принес нам этот резонанс, не ослабевает. Я вижу, как она взмахивает гривой, и у меня встает. Она смотрит на меня сквозь ресницы, и у меня встает. Она храпит и сует ко мне свои холодные ноги… у меня встает.
Воистину, я счастливейший из мужчин.
Поэтому, когда она похлопывает по руке, и я обвиваю ее талию? У меня встает. Я наклоняюсь поближе и касаюсь губами изгиба ее маленького ушка.
— Ну, ты ничего не хочешь мне сказать? — спрашивает Кайра.
Я стараюсь думать, но это практически невозможно, когда горячее сжатие ее тела удерживает мой член.
— Я… люблю тебя? — люди любят частенько слышать слово «любовь», поэтому я стараюсь говорить его Кайре много раз за день. Но иногда из-за комплекта она не в духе, и ей нужно слышать его еще чаще. Однако задумавшись на мгновение, я добавляю: — Ты сегодня очень красивая?
Шлепнув меня по руке, она выкручивается из моих рук. Мой член теряет тепло ее тела, после чего, покинув меня в одеялах, она хватает другие шкуры, словно собирается устроить гнездышко для самой себя.
— Ты невыносим. Просто скажи мне уже!
Я в замешательстве сажусь.
— Сказать тебе что?
Кайра встречается со мной взглядом и, к моему удивлению, она выглядит так, будто вот-вот заплачет.
— Не поступай так со мной, Аехако. Скажи, что не так с ребенком.
У меня сжимается сердце. Сбывается мой худший кошмар.
— Что не так с нашим комплектом?
— Это ты мне скажи! — она начинает бурно рыдать. — Хватит секретов! Ты не можешь ничего скрывать от беременной женщины!
— Понятия не имею, что ты имеешь в виду, Печальные Глаза. — Я бросаю в сторону одеяло и, подойдя к ней, пытаюсь обнять, не обращая внимания на ее слабые шлепки. — Выкладывай, что не так с нашим комплектом. Ты почувствовала что-то неладное? Шевельнулось что-то, что не должно двигаться? — меня охватывает новое беспокойство. — Я ударил его головкой
Иногда, когда я наклоняю ее бедра вперед, я вхожу настолько глубоко, что волнуюсь насчет этого, даже если это не может быть правдой. Если только…
С ее губ срывается какое-то полуфырканье-полувсхлипывание.
— Не смеши меня! Я злюсь на тебя!
Ее маленький кулачок врезается мне в грудь.
Мне хотелось испытать освобождение, и я не ударил своего сына — или дочь — своим членом, однако она продолжает рыдать, и мое бешено колотящееся, испуганное сердце никак не замедляется.
— Кайра, сейчас я совсем запутался.
— Ты же говорил, что расскажешь мне, если с ребенком будут проблемы, но я застала тебя за разговором с Роканом и вы тут же поменяли тему, а выражение лиц у вас было такое…
— Какое такое выражение? — бормочу я.
— Виноватое!
У меня виноватое выражение лица? Нет, погоди. Какое это имеет отношение к моему брату?
— С нашим комплектом что-то не так? — спрашиваю я еще раз, пытаясь сохранить терпение.
— Ты разговаривал с Роканом о снах, — рыдает она, вытирая щеки. — Рассказывай. Что означают эти сны?
Я тупо пялюсь на нее. Я до сих пор не понимаю, о чем она говорит.
Глядя мне в лицо, она продолжает.
— Сесса сказал, что ты говорил с Роканом о снах. Ты мне говорил, что твои сны не такие, как у него! Что ты не обладаешь чувством знания!
Сны. Сны. Я всерьез задумываюсь, пытаясь вспомнить, о чем я говорил с Роканом, что могло бы вызвать у меня виноватый вид, и снах, и… ааа.
— Я говорил Рокану, что с тобой и комплектом все мои самые заветные сны становятся реальностью.
Ее слезы немного утихают.
— Твои… что? Это правда?
— Ну да. И Сесса, как мне кажется, слышал именно это. Я придушу моего маленького братишку за то, что он перепугал мою пару.
— Но тогда почему, когда я подошла к тебе, ты выглядел виноватым? — она тыкает меня пальцем в грудь. — Я хорошо тебя знаю. Это было именно виноватое выражение. Оно на тебе всякий раз, когда я говорю, что устала, а потом ты делаешь вид, что хочешь пообниматься. Это уж точно никогда не бывают простыми обнимашками.
Я попался. Она совершенно права. Это никогда не бывают простыми обнимашками. Я пытаюсь вспомнить, о чем еще я говорил с Роканом… и тогда до меня доходит, что это может быть.
— Мы говорили о возвращении в главную пещеру. Нашем с тобой. Я с Роканом говорил об этом, — я колеблюсь. — Я не хотел ничего тебе говорить, потому что ты очень упрямо настаиваешь на том, чтобы сделать Южную пещеру нашим домом, а я не хочу оказаться в полдня ходьбы от целительницы, если она тебе понадобится, — я протягиваю руку, чтобы коснуться небольшой выпуклости ее живота. — А теперь я просто убежден, что мы должны пойти на это, если с комплектом что-то не так.