Медовый месяц на ледяной планете. Рахош и Лиз
Шрифт:
— Мне бы, — говорю я осторожно, — хотелось пойти на рыбалку.
— На рыбалку? — она смотрит на меня в замешательстве. — Мы ведь уже ходили на рыбалку, Р'aхош.
Я мотаю головой.
— Есть одно место, куда меня брал мой отец, когда еще был жив. Я помню то место, и то, как мы с ним сидели на берегу и ждали, когда рыба подкрадется. И мы просто говорили. Это мое лучшее воспоминание о моем отце.
Выражение ее лица становится нежным.
— Тогда, конечно, мы сделаем это. С удовольствием. Ты знаешь, как добраться до того места?
— Знаю. —
Но я хочу поделиться этим с Лиз. Я хочу создать новые воспоминания с ней. Я устал жить прошлым.
— Мне не терпится, — говорит она и откладывает свою миску в сторону, облизывая губы. Я предлагаю ей чашку, но она мотает головой. — Не хочу пить. Итак, мы пойдем на рыбалку, как только погода прояснится, да?
— Но не сегодня, — соглашаюсь я. — Сегодня день для пребывания в шкурах.
— Я рада, что ты это сказал, — говорит мне моя пара, задыхаясь. — Потому что сейчас я думаю только о сексе. Необузданном, грязном сексе, где ты сверху меня, а мои лодыжки у тебя на плечах.
Теперь я тоже об этом думаю. Я прекращаю массировать ее ступни и кладу их себе на плечи, когда скольжу в шкуры, чтобы присоединиться к ней.
— Думаю, это отличная идея.
***
Снег идет два дня подряд, и я провожу эти дни в шкурах в обнимку со своей парой. Мы спариваемся. Играем в глупые игры в слова. Обсуждаем имена для нашего комплекта. Говорим о других в племени и тех, кто на наш взгляд будет резонировать следующими. Иногда мы говорим только о погоде, и даже это приятно. Мне нравится всем делиться с Лиз, а ведь я никогда раньше не делился с кем-то столь многим. Вэктал мне как брат, и все же есть вещи, в которых я ему никогда не признавался и которые я с готовностью рассказываю своей паре, потому что чувствую себя в безопасности, рассказывая ей даже о мелочах.
Мне почти грустно, когда снег прекращается, а солнце выглядывает из-под облачного покрова, потому что это означает, что мы должны идти дальше.
— День рыбалки! — радостно объявляет Лиз, когда мы собираем вещи.
От ее энтузиазма мне становится менее грустно. С ней все на свете доставляет удовольствие, и когда мы покидаем пещеру, мы идем, держась за руки, говоря о наивкуснейших видах птиц и какие травы использовать при заполнении их тушек перед обжариванием. Глупости, но мне просто нравится слушать болтовню Лиз.
Проходит около полдня ходьбы привычного пути, прежде чем я вижу знакомую вершину горы и знакомый фиолетовым цветом окаймленный утес скалы. Мы уже близко. Я крепко держу Лиз за руку, когда мы направляемся в долину, и я вижу озеро, расположенное среди скал. Горячие воды, пузырясь, просачиваются наружу из скалистых обрывов высоко над головой
— Все это так красиво, — выдыхает Лиз, хлопая руками в перчатках. — Я рада, что мы сюда пришли.
Я указываю на небольшой козырек скалы.
— Мы с отцом сидели там. Для ловли рыбы с копьем это озеро не подходит, потому что лед на берегу не выдерживает вес. Поэтому мы пользовались кое-чем под названием «удочка» и цепляли немного мяса на зубец, чтобы поймать рыбу, когда она клюнет… чего ты так на меня уставилась?
Глядя на нее, я начинаю хмуриться, потому что, пока я говорю, на ее лице появляется озорная улыбка.
Она поднимается на цыпочках насколько может, и похлопывает меня по подбородку.
— Ты такой очаровашка. Люди тоже ловят рыбу с удочками, глупенький.
— Правда? — рычу я. — Пожалуй, вы не так примитивны, как я думал.
Я держу свой голос грубоватым и наслаждаюсь, когда она набрасывается на меня с возмущенными воплями.
— Мы не примитивны!
— Утверждает человек, сжигающий свое идеально хорошее мясо.
Лиз начинает хохотать и толкает меня локтем.
— Ты дурак!
Я ухмыляюсь ей.
— Пошли. Давай заберемся туда и займем места.
Помню, как будучи маленьким комплектом, я взбирался по крутым, обледеневшим скалам, и ту легкость, с которой вверх карабкался мой отец. Однако, когда со мной моя пара, все по-другому. Она не такая большая, как я, и руки у нее прикрыты, чтобы защитить их от холода, так что она не может ухватиться, как следует. Когда она один раз поскользнулась, у меня сердце заколотилось так, будто оно вот-вот выскочит из груди, и я решаю, что сам ее отнесу.
Мои руки тянутся к ее талии, чтобы помочь ей забраться вверх, но она шлепает меня по рукам.
— Сама справлюсь. Я не хрупкая барышня, Р'aхош.
Ей кажется, что она не хрупкая. Я фыркаю, но все ровно придерживаю ее руками.
Забравшись наверх горного хребта, Лиз кладет руки себе на бедра и делает глубокий вдох.
— Ух ты, как красиво! Мне так нравится этот вид.
Я продолжаю держать ее за руку, а мой хвост оборачивается вокруг ее ноги.
— Не наклоняйся так близко к краю.
— Ты же меня поймаешь, — говорит она и наклоняется над краем обрыва. — Ничего себе, мы прямо над водой.
Я осторожно тяну ее назад.
— Садись. Давай подготовим наши удочки.
Она послушно садится, и я устраиваюсь к ней ближе, чем, наверное, следовало бы, а своим хвостом крепко обхватываю ее ногу, ну на всякий случай. Мы выше, чем мне запомнилось, как комплекту, а может, я просто-напросто волнуюсь за Лиз и комплект в ее животе. Как бы то ни было, сегодня мне не получится расслабиться.