Медовый месяц в улье. Толбойз
Шрифт:
Кирк снова посмотрел на горшок.
– Гмм… – произнес он медленно. – Мило… но хорошо бы иметь доказательства. Когда я осматривал горшок, на нем не было ни крови, ни волос.
– Конечно не было! – выкрикнула Гарриет. – Его протерли.
– Когда и как? – спросил Питер, резко повернувшись к ней.
– Не раньше минувшей среды. Позавчера. Ты только что нам напомнил. В среду утром прямо на наших глазах – мы все сидели и наблюдали. Это Как, Питер, это Как!
– Да, – подтвердил он, улыбаясь в ответ на ее возбуждение. – Это Как. Теперь мы знаем Как – значит,
– Слава богу, наконец мы что-то знаем, – сказала Гарриет. В данный момент ее мало волновало и Как, и Кто. Она торжествовала, увидев гордую посадку головы Питера, который улыбался ей, слегка покачиваясь с пятки на носок. Работа закончена – и, в конце концов, поражения не было. А значит, не будет больше жутких снов о скованных и сломленных людях, бредущих по пустыне среди колючих кактусов в поисках чего-то забытого.
Но викарий, не будучи женой Питера, воспринял все иначе.
– Вы утверждаете, – потрясенно произнес он, – что когда Фрэнк Крачли полил кактус и вытер гор шок… Но это ужасное умозаключение! Фрэнк Крачли поет у меня в хоре!
Кирк, казалось, был доволен.
– Крачли? А это уже кое-что. У него был зуб из-за сорока фунтов… Он решил рассчитаться со стариком и жениться на наследнице… Двух зайцев одним тупым предметом, а?
– На наследнице?! – воскликнул викарий, снова остолбенев. – Но он женится на Полли Мэйсон – сегодня приходил насчет оглашения брака.
– Это очень печальная история, мистер Гудакр, – сказала Гарриет. – Он был тайно помолвлен с мисс Твиттертон, но он… тссс!
– Вы думаете, они были заодно? – начал Кирк, а затем внезапно осознал, что мисс Твиттертон находится с ними в комнате.
– Я нигде не могу найти вашу авторучку, – серьезным извиняющимся голосом сказала мисс Твиттертон. – Надеюсь, что… – Тут она уловила странное напряжение в атмосфере и заметила, что Джо Селлон с открытым ртом смотрит туда, куда все остальные смотреть избегают. – Боже правый! Какая необычайная вещь! Как же дядин кактус туда забрался?
Она ринулась прямо к радиоприемнику. Питер поймал ее и оттащил.
– Это вряд ли, – загадочно бросил он Кирку через плечо, отводя мисс Твиттертон к тому месту, где, окаменев от изумления, стоял викарий.
– Так, давайте по порядку, – сказал Кирк. – Как именно, по-вашему, он это обделал?
– Если этот капкан был расставлен в вечер убийства, к 18:20, когда ушел Крачли (тут мисс Твиттертон сдавленно пискнула), то, когда Ноукс пришел, как всегда, в половине десятого, чтобы включить радио и послушать новости…
– А он пришел, – вставила миссис Раддл, – точно, как часы…
– Почему тогда…
Гарриет пришло в голову возражение, и, что бы Питер о ней ни подумал, она должна была его высказать.
– Но, Питер, неужели кто-нибудь даже при свете свечей мог подойти к радиоприемнику, не заметив, что над ним нет кактуса?
– Я думаю… – начал Питер.
Тут резко распахнулась дверь, ударив миссис Раддл по локтю, и вошел Крачли. В одной руке он нес торшер, а зашел, судя по всему, чтобы захватить что-то по дороге на улицу, к фургону, потому что он крикнул кому-то невидимому
– Ладно, я возьму и потом закрою!
Он успел поравняться с радиоприемником, когда Питер спохватился:
– Что вы хотите, Крачли?
Его тон заставил Крачли обернуться.
– Ключ от радио, милорд, – быстро сказал он и, все еще глядя на Питера, поднял крышку.
На миллионную долю секунды мир замер. Затем тяжелый горшок обрушился, как цеп, сверкнув на солнце. Он скользнул в дюйме над головой Крачли, побелевшего от ужаса, и разбил на тысячу звенящих кусочков стеклянную колбу лампы.
Тогда и только тогда Гарриет поняла, что все закричали, и она в том числе. Потом на несколько секунд воцарилась тишина, а над головами, сверкая, раскачивался по дуге большой маятник.
– Не подходите, падре, – предостерег Питер. Его голос прорвал напряженную тишину. Крачли повернулся к нему со зверским лицом.
– Черт! Проклятый хитрый черт! Как ты узнал? Чтоб ты сдох – как ты узнал, что это я? Я тебе горло перегрызу!
Он бросился вперед. Гарриет увидела, что Питер приготовился драться, но Кирк и Селлон поймали Крачли в прыжке, когда тот выскочил из-под смертоносных качелей. Он вырывался, задыхаясь и рыча по-звериному:
– Пустите, чтоб вас! Я до него доберусь! Расставил на меня капкан, да? Да, я его убил. Старый козел меня надул. И ты тоже, Эгги Твиттертон, чтоб тебе пусто было! У меня отобрали мое! Я его убил – и ни за грош!
Бантер тихо поднялся, поймал раскачивающийся горшок и остановил его. Кирк произносил:
– Фрэнк Крачли, вы арестованы…
Остальные слова потонули в бешеных воплях арестованного. Гарриет отошла подальше и встала у окна. Питер не двигался. Он предоставил Бантеру и Паффету помогать полицейским. Но даже при их содействии те не сразу сумели выволочь Крачли из комнаты.
– Боже мой! – сказал мистер Гудакр. – Это отвратительно! – Он подобрал свои стихарь и накидку.
– Держите его! – взвизгнула мисс Твиттертон, когда борющиеся прокатились мимо нее. – Какой ужас! Не пускайте его! Подумать только – я ведь думала, что мы близки! – Ее личико исказилось от ярости. Она побежала вслед за ними, потрясая сжатыми кулаками и потешно выкрикивая: – Зверь! Животное! Как ты мог убить бедного дядю!
Викарий обернулся к Гарриет:
– Простите меня, леди Питер. Долг велит мне быть с этим несчастным молодым человеком.
Она кивнула, и он вышел из комнаты вслед за остальными. Миссис Раддл, не дойдя до двери, увидела свисавшую с горшка леску и остановилась во внезапном озарении.
– Ишь ты! – торжествующе воскликнула она. – Экая странная штука. Она точно так висела, когда в среду утром я пришла прибраться перед трубочи стом. Отцепила да на пол бросила.
Она оглянулась в ожидании похвалы, но Гарриет была уже не в силах что-либо комментировать, а Питер так и стоял неподвижно. Постепенно миссис Раддл осознала, что момент для аплодисментов прошел, и удалилась. Затем от группы в дверях отделился Селлон и вернулся в комнату. Его шлем сидел набекрень, а мундир был разорван у ворота.