Медуза
Шрифт:
– А что собирались? – спросила Лоис.
– Сейчас не время говорить об этом, мэм.
Лоис выпрямилась и остановилась перед Фелпсом.
– Меня вы тоже застрелите?
– Нет, если вы меня не вынудите, доктор Митчелл. Держитесь в рамочках, не берите пример с вашего друга. Будет ужасно жаль потерять вас.
Лоис несколько секунд смотрела на Фелпса с вызовом, потом отступила под его безжалостным взглядом.
– Чего вы хотите?
– В данный момент – чтобы вы собрали всех сотрудников лаборатории.
– А
Фелпс пожал плечами.
– А потом мы немного прокатимся.
Глава 6
Пассажиры Б-3 решили рассказывать о своих наблюдениях в стиле спортивного репортажа. Сам репортаж будет вести Джо Завала, а Макс Кейн, используя записки Уильяма Биба, станет добавлять красок.
На глубине в двести восемьдесят шесть футов Кейн объявил:
– На этой глубине лежит торпедированный океанский лайнер «Лузитания».
Достигнув трехсот пятидесяти трех футов, он заметил:
– Когда Биб совершал свое погружение, это была наибольшая глубина, на какую опускались подводные лодки.
Когда батисфера ушла под воду на шестьсот футов, Кейн снял вязаную шапку и теперь держал ее в руках.
– Мы входим в область, которую Биб называл «Страной пропавших», – сказал он, понизив голос. – Это царство людей, пропавших в море. Со времен финикийцев сюда спустились миллионы людей, но все они уже были мертвы – жертвы войн, ураганов или Божьего Промысла.
– Веселая мысль, – подхватил Завала. – Поэтому вы сказали «Здравствуйте, обитатели морского дна»… «Рундука Дэви Джонса»?.. Сюда отправляются утонувшие моряки?
Завала заранее установил кнопку, позволяющую отключать камеры и микрофон. Сейчас Кейн протянул к ней руку и сказал:
– Мы с Джо берем короткий перерыв. Через несколько минут мы вернемся с новыми сообщениями. – Он нажал на кнопку. – Мне нужна передышка, – сказал он с улыбкой. – Вы спрашивали о «Рундуке»… Это прозвище, которое мои коллеги дали лаборатории.
– Морской центр в Боунфиш-Ки? – спросил Завала.
Кейн взглянул на камеру.
– Совершенно верно, Боунфиш-Ки.
Завала задумался, кому могло прийти в голову сравнить солнечный флоридский остров в Мексиканском заливе с мрачным царством утопленников. Он мысленно пожал плечами. Странные люди эти ученые.
– Слова Биба звучат мрачно, но вообще-то он смотрел на океан благодушно и с надеждой, – сказал Кейн. – Он знал, что опасности реальны, но считал, что страх перед глубиной преувеличен.
– Миллионы утонувших, которых вы упомянули, с ним не согласились бы, – запротестовал Завала. – Я уважаю труды Биба и Бартона, док, но с инженерной точки зрения им повезло, что они не отправились в Страну пропавших, вот так-то. Первая батисфера только и ждала несчастного случая.
Кейн отозвался на это мрачное утверждение смешком.
– Биб
– Поэтично, но неточно, – продолжил Завала. – Именно поэтому я встроил в новый водолазный колокол дополнительные системы безопасности.
– Я рад, что вы это сделали, – сказал Кейн.
Он снова включил микрофон и обратился к картине, открывавшейся перед иллюминатором батисферы.
Б-3 время от времени слегка покачивалась, но спуск был заметен скорее по изменениям освещения за иллюминатором, чем по ощущению движения. Самые резкие перемены происходят в начале погружения. Красный и желтый выжимаются из спектра, словно из губки. Доминируют зеленый и синий. Чем глубже, тем темнее делается цвет воды, и наконец все становится совершенно черным.
На первых этапах погружения мимо иллюминаторов как призраки проносились рыбы-лоцманы, серебристые угри, роящиеся, как мошки, рачки и цепочки кружевных сифонофор вместе с креветками, прозрачными кальмарами и улитками, такими крошечными, что они напоминали коричневые пузырьки. У границ зоны, освещаемой лучом прожектора Б-3, мелькали длинные темные тени.
На семи тысячах футов Завала выключил прожектор. Выглянув в иллюминатор, он что-то одобрительно пробормотал по-испански. Завала вырос в Санта-Фе, и вид в иллюминаторе напомнил ему небо над Нью-Мексико в ясную зимнюю ночь. Во тьме мерцали звезды – по отдельности и скоплениями; одни то вспыхивали, то гасли, другие, раз вспыхнув, гасли насовсем. Там плавали светящиеся нити и вспыхивали пятна и облака, как новые звезды и туманности на небесном своде.
В каюте было тихо, как в соборе: самым громким звуком было гудение мотора системы циркуляции воздуха, поэтому, увидев проплывающую мимо иллюминатора волнообразную фигуру, Кейн реагировал на нее, как на привидение.
– Ого! – воскликнул он. – Медуза аурелия!
Завала улыбнулся волнению Кейна. Невозможно было отрицать красоту волнообразных движений медузы, но тварь за окном батисферы достигала всего нескольких дюймов в поперечнике.
– Напугали, док. Я уж решил, вы увидели лох-несское чудовище, – проговорил Завала.
– Она гораздо лучше Несси. Медузы относятся к самым загадочным и сложным существам на суше и в море. Смотрите, как светятся рыбьи косяки – настоящий Лас-Вегас-стрип. Рыба-фонарь… Эй, – сказал Кейн, – а это что?
– Увидели русалку, док?
Кейн прижался лицом к иллюминатору.
– Не знаю, что я увидел, – ответил он, – но оно было огромное.
Завала включил прожектор, и зеленый столб света прорезал темноту. Пилот напрасно всматривался в иллюминатор.
– Что бы это ни было, оно исчезло.