Медузон
Шрифт:
С тех пор не поступало сообщений ни от Аттика, ни о враге.
Мощные штормы, разыгравшиеся в имматериуме, сделали связь почти невозможной, а путешествия — опасными. Рисковать имело смысл лишь ради ценной награды. Возможно, "Тармас" ей и окажется. Местонахождение корабля имело свой смысл. По представлению Кхалиба, как раз до него корабль и мог доползти после Гармартии.
К ним присоединился Леваннас.
— Что думаете, капитан? — спросил он. Леваннас стал связующим звеном между Железными Руками и Гвардией Ворона. Дипломатическими умениями, необходимыми для этой роли, он обладал,
— Это явная ловушка, — ответил Кхалиб. Обсуждать с Леваннасом стратегию было сложно. Гвардия Ворона и Саламандры не предали его примарха, Ферруса Мануса, но и не последовали за ним в бой, как должны были. Он знал, что Леваннас верил в правильность решений, которые принял Корвус Коракс. Он знал, что ничего не достигнет, отталкивая от себя воинов Девятнадцатого легиона.
Но доверие — это иное. Доверять он не мог.
Однако должен был довериться или по крайней мере выслушать его. Оставшимся Железным Рукам придется принять новый тип войны. И как бы неприятно ни было ему это признавать — даже самому себе, — Гвардия Ворона в этом типе разбиралась лучше всех.
— Да, — согласился Леваннас. — Ловушка. Но она не обязана быть успешной.
— Дети Императора небрежностью не страдают, — сказал Рауд. — Ловушка будет хорошей.
— В противном случае я буду оскорблен, — ответил Кхалиб. — Еще больше, чем оскорблен сейчас методами, к которым мы вынуждены прибегнуть.
— Бей из теней, а потом удирай, — пробормотал Рауд.
Леваннас улыбнулся, показывая, что не обижен.
— Бесчестны лишь предатели, — сказал он. — Тени не лгут, братья. С тем, кто их понимает, они искренни, как не может быть искренен и свет.
Пока Гвардеец Ворона говорил, Кхалибу начало казаться, что сумеречный свет Галераса ослабевает вокруг него. Он стоял на открытом пространстве, как и все они, но становился менее отчетливым. Вдруг стало трудно разглядеть за пепельным дождем его жесткие черты лица. Его неподвижность начала восприниматься как отсутствие. Он был в тенях, он был тенями, и Кхалиб понял, что его слова была правдой. Исчезая с глаз, Леваннас открывал им свою сущность.
Кхалиб взглянул на свою правую руку. Он пошевелил пальцами, уже более двухсот лет не состоявшими из плоти и крови. И задумался над собственной правдой — правдой Железных Рук, которую теперь должен был защищать яростнее, чем когда-либо.
— Мы — не вы, — ответил он Леваннасу. — И никогда вами не станем.
— Я ни за что бы не осмелился такое предлагать, — сказал Леваннас.
— Но атаковать открыто мы не можем, — заметил Рауд.
— Я знаю. Все мы это знаем. — Он посмотрел на центральное строение базы. — А потому должны найти новый метод борьбы, который все же не будет нарушать заветы нашего примарха.
— Значит, мы двинемся в ловушку.
Верхняя часть головы Рауда была металлической. Но на нижней челюсти еще оставалась плоть, что позволило ему изобразить подобие улыбки.
— Ну, сами они к нам вряд ли придут, — ответил Кхалиб.
Логичным местом для ловушки была бы точка Мандевилля в системе Цизика.
Первый суровый факт в игре, затеянной Кхалибом: Дети Императора вполне могли уничтожить любой одиночный корабль, клюнувший на приманку.
Второй суровый факт: игнорировать приманку он не мог.
Он стоял за пультом управления над мостиком "Погибели Асирнота". В иллюминаторе ничего не было. Система молчала, и только аварийный сигнал "Тармаса" нарушал покой.
— Ауспик? — спросил Кхалиб.
— Мы уловили излучение двигателей "Тармаса", — сообщил Сетерик. — Других кораблей в радиусе действия нет.
— Но это не значит, что их нет в принципе, — добавил Рауд. Он стоял за станцией управления огнем, в передней части мостика.
— Они есть, конечно, — ответил Кхалиб.
Но они не атаковали. Они прятались. Почему? Потому что уничтожить "Погибель Асирнота" недостаточно. Предатели рассчитывали на жертву покрупнее.
"Как и я", — подумал он.
— Я бы разочаровался, если б их не было. Курс на "Тармаса".
Ударный крейсер Третьего легиона уже преодолел треть пути между точкой Мандевилля и звездой системы. Цизик был старым красным солнцем. Сотни миллионов лет назад он поглотил свои ближайшие планеты, оставив только внешних газовых гигантов и ледяные планетоиды в поясе Койпера. Цизик казался таким же мертвым, как Делий, — но теперь он оживал в предчувствии войны.
На первом этапе сближения с "Тармасом" Кхалиб вел корабль медленно и осторожно. Смысла скрывать присутствие "Асирнота" не было. "Тармас" и другие корабли Детей Императора, сколько бы их ни затаилось в системе, уже знали о их прибытии, но ему самому нужно было время, чтобы обнаружить остальные вражеские силы, если это было возможно. Он хотел выяснить, что за ловушку ему приготовили.
Ничего. Только повторяющийся сигнал от вражеского крейсера.
Кхалиб заметил, что Леваннас на него смотрит. Гвардеец Ворона стоял в незаметном месте, у задней стены, чуть ниже и правее пульта. Он не маячил перед глазами, но был виден, когда капитан хотел с ним поговорить.
— Ну? — поинтересовался Кхалиб. — Что ты видишь в этих тенях?
— Уверен, то же, что и вы, капитан. Они ждут, что мы атакуем первыми.
— После чего они ранят нас, вынудят отступить и последуют за нами.
— Да.
"Чего мы и ждали", — подумал он. Отсутствие вражеских атак подтверждало его теорию.
Кхалиб кивнул своим мыслям.
— У нас нет выбора, мы вынуждены участвовать в их игре, — объявил он. — Но мы выйдем из нее победителями. Полный вперед, все орудия к бою. Уничтожим этот вшивый корабль!