Медвежатник
Шрифт:
– Кто?
– Он из комитета госбезопасности, - шепотом говорит она.
– Это я, Максим Георгиевич.
В комнатку вваливается Павел Леонидович. Он обращается к перепуганной женщине.
– Уважаемая, прошу вас выйти и никого сюда не пускать. У нас предстоит слишком серьезный разговор.
Она уходит и капитан садится напротив меня.
– Только что прилетел из Лондона и сразу к тебе, - говорит он.
– Что то вы зачастили ко мне. Кажется я не давал повода...
– Такая работа, милейший, Максим Георгиевич. Хочу вам предложить еще одну командировочку.
–
– Ну и что. Вы к нам может быть скоро и перейдете...
– Павел Леонидович, неужели в вашей системе нет... медвежатников? Не поверю.
– А зря. Есть крупные воры, воришки, взломщики, бандиты, а вот с такими способностями... нет. Я же изучил вашу биографию. Отца не помните. Мать вас сунула в мастерскую по изготовлению ключей, ремонту замков, к слесарю дяде Васе, где и начали проявляться ваши способности. Потом вы пошли по рукам. Умер дядя Васе, вы попали в лапы вора в законе Гришке по кличке Крючок. Тоже способный был тип, он вас выучил потрошить простые сейфы, а потом Крючка посадили, а вас взял в помощники Никодимыч, мастер своего дела. Но вы и мастера переплюнули, это в вас заложен талант. Сейчас в России, а может и в мире лучше вас нет. Одно плохо в вашей биографии. Ваши друзья из уголовного мира сумели выкрасть вам красный аттестат на имя Максима Георгиевича Караваева, а он до сих пор существует. Хорошо, что хоть жив и здоров, проживет в Самаре. Под этой чужой фамилией вы сейчас и находитесь. Мы еще долго удивлялись, как вы окончили институт? Потом поняли, голова у вас хорошая. Первый курс грызли как гранит, с трудом удержались..., а дальше все схватывали на лету. Школу то ты, Сергей Пантелеймоныч, в восьмом классе бросил...
Я подпрыгнул.
– Спокойно. Как видишь, мы тебя всего просветили.
– Я хочу завязать, хочу нормальной жизни.
– Чего же ты после института столько сейфов взломал? Непохоже что то...
– Никодимыч со своими подельщиками из своих рук не выпустили. Узнали, что здесь устроился и прижали.
– Подельщиков твоих мы недавно посадили, одного даже пристрелили. Они нам мешали. Нужно было, чтобы ты работал не на них, а на нас...
– Никодимыч мне об этом ничего не говорил.
– Ему это и невыгодно было говорить. Такие деньги потерять. Кстати, а где сейчас Никодимыч? Наши проверяли его квартиру, нету... Не сбежал еще, или на месте?
– Сбежал, испугался. Кто то украл у меня из машины инструменты и Никодимыч, дал деру.
– Понятно. Инструменты взяли у тебя мы.
– Зачем?
– Чтобы переправить за границу, куда мы тебя и хотим послать.
– Я не хочу.
– Поедешь. Операцию государственной важности, уважаемый Максим Георгиевич, срывать нельзя.
– Прикрываетесь все государственной важностью. Вот последняя поездка, какая там важность, подсунули Аньку...
– Эта самая удачная операция. Смотри, - капитан из кармана вытаскивает знакомые чулки Мэри, разворачивает их и бросает на документы, переливающуюся игрой света, широкое колье с крупным камнем
– Знакома?
– Знакома.
– Ну вот. Теперь Мэри наша. Эта авантюристка, принесет нашей разведке в два раза больше пользы, чем кто то другой. А это и есть государственная важность. Я уже не говорю про Одессу...
– Отпустите меня, Павел Леонидович. У меня есть невеста...
– Нет, дорогой. Ты теперь, будешь играть самую ответственную роль в операциях за рубежом.
Я в отчаянии. Капитан забирает колье, опять заворачивает его в чулки и прячет в карман.
– Собирайся в командировку. Поедешь в Италию.
– У меня трудности с работой. Мне надо выдумывать какой то повод, чтобы убраться в вашу командировку.
Павел Леонидович задумался.
– Пожалуй надо вмешаться. Очень не хотелось этого делать, но... Ладно, жди и не рыпайся, тебя вышлют в командировку.
Через два дня отец Вари вызвал меня к себе в кабинет. Вид у него немного испуганный.
– Максим Георгиевич, тут пришла на вас бумага из комитета.
Последнее слово он произнес шепотом. Его рука передает мне лист и чуть вздрагивает. Это письмо из КГБ с просьбой выслать в их распоряжение ведущего инженера Караваева на неделю для проведения технической экспертизы...
– Здесь сказано, что я должен выехать завтра...
– Да, да, конечно, мы сейчас командировку оформим. Но почему вас, Максим Георгиевич?
– Не знаю.
– У нас есть другие... способные инженеры...
– Наверно они узнали, что я толковей их.
– Сомневаюсь...
– Вы не согласны с комитетом?
– Нет, нет, нет. Отправляйтесь в командировку.
Я передаю ему письмо и вижу, как внимательно он смотрит на меня.
– Я хочу вам сказать, - как то неуверенно тянет он, - я немного ошибался в отношении Вари, понял, что нельзя кнутом добиться справедливости, поэтому прошу вас, не позволяйте ей делать глупости, она вас больше уважает, чем меня.
– Хорошо, я постараюсь.
– Значит договорились, - облегченно говорит он.
Ты струсил, подумал, что у меня связи с КГБ, - подумал я.
Варя сидит у меня в квартире и недоумевает.
– Максим, ты от меня ничего не скрываешь?
– Да, нет.
– Почему же они так часто тебя используют?
– Там, в письме, написано, для консультации...
– Папа мне говорил об этом и еще возмущался, что есть инженеры и получше, однако выбрали тебя. Он подозревает, что ты сексот.
– Пусть. Это его дело. Помнишь, я говорил, что они пытаются переманить меня к себе в технический отдел?
– Помню.
– До сих пор напоминают об этом, а теперь даже отрывают от работы.
– Что же с нами будет?
– Ты повторяешься. Я думаю, съезжу к ним, поговорю окончательно...
– Папа говорит, что кто попал к ним в лапы, тот до конца жизни не выкрутится.
Я насторожился.
– Ты что-нибудь ему рассказывала?
– Так... сорвалось однажды. Я рассказала маме, что тебя приглашали к ним на работу, та передала об этом папе, а он испугался. Решил, что ты доносчик.