Медвежий душ
Шрифт:
Так вот этот самый Паратов — кутила, прожигала — состояние свое промотал, на бесприданнице Ларисе Дмитриевне обещал жениться, а как до дела дошло, скрылся с с глаз, почище сегодняшнего алиментщика.
Что и говорить, роль прекрасная. Приятно слышать, как зрительный зал замирает, но морально тяжело. Ощущаешь себя отъявленным подлецом. Ну, обручился с богатой купчихой, так зачем решил бесприданнице свадьбу сломать? Так, просто из прихоти.
Помните решающую сцену:
— Послушайте, — говорит Паратов Ларисе
Это он задумал ее от жениха увезти.
Эту сцену мы с Игумновой играли бесподобно. Она тяжело дышала, вроде от переживаний, а по правде сказать, от корсета «грация», в который ее безбожно затягивала костюмерша. Я метал искры из глаз. Игумнова делала демонический жест, словно у нее все закружилось перед глазами, и восклицала:
— Когда же ехать?
— Сейчас или никогда!
— Едемте!..
Ну, конечно, в зрительном зале аплодисменты, иногда даже цветы кидали…
Но вот в начале нынешнего сезона в труппу вступила новая актриса Нина Забавина. Она окончила ГИТИС и прибыла к нам по разверстке.
Какая-то она была невзрачная. Хрупкая, курносая, глазки неподведенные. Такой разве только Валентину с Валентином играть или Таню в одноименных пьесах.
Погуляла она у нас с недельку без дела, пьесы смотрела из зрительного зала и вроде совсем потускнела.
Наш главный режиссер на собрании труппы спрашивает ее:
— Осмотрелись, огляделись? Пора к работе приступать. В каких пьесах играли на курсе?
— В «Бесприданнице», — тихо сказала Забавина.
— Очень хорошо. Это из «нашего репертуара. Кого играли?
— Ларису Дмитриевну.
Мы все переглянулись.
— Ну и как?
— Это моя дипломная работа. Сдала с отличием.
— Вот и отлично! — обрадовался главный и, кивнув в сторону Игумновой, сказал: — Возьмите шефство над дебютанткой. Пройдите с ней мизансцены, передайте опыт. В среду ставим Забавину в спектакль.
В среду играть с новой партнершей предстояло мне.
По ходу действия первая встреча Паратова с Ларисой происходит в середине пьесы.
— Я позову к вам Ларису, — говорит ее мамаша и выходит. И входит Лариса…
Господи, что это! Передо мной явилась юная красавица. Нежный цвет лица, страдальческая улыбка. Сама женственность и грация.
— Не ожидали? — спросил я дрогнувшим голосом.
— Нет, теперь не ожидала. Я ждала вас долго, но уж давно перестала ждать.
Как она это сказала! В голосе и на глазах у нее дрожали слезы. Я почувствовал, как комок подкатывает у меня к горлу. Я продолжал говорить слова из роли, но, слушая себя, понимал, что это говорю не я, и не тот Паратов, к которому я привык. И зрители замирали, не зная, куда я клоню…
Увы, и я не понимал в какую западню меня влечет.
В третьем действии наступала решающая сцена.
—
— Да, надо правду сказать, — с внутренним мучением произнесла Лариса, — вы надолго отравили мою жизнь… — Она взглянула на меня просто, но с таким страданием!..
В зрительном зале раздалось громкое всхлипывание.
— По системе Станиславского кроет! — долетел до меня восторженный шепот из-за кулисы.
Мы подходили к кульминации. Я должен был схватить Ларису за руку и увезти ее от жениха в пьяную компанию за Волгу.
Когда-то в студии и мне преподавали систему Станиславского. Учили не изображать чувства, а жить ими. Мне редко приходилось вспоминать об этом при десяти премьерах в год. Но тут что-то затуманило мне голову.
— Послушайте! — прошептал я, настороженно оглянувшись. — Мы едем всей компанией кататься по Волге, на катерах… — Я говорил слова Паратова, но мысли у меня были иные. Разве мог я обмануть чистую, несчастную бесприданницу… И вместо слова «Поедемте!», — вызывавшего обычно дрожь в зале, я воскликнул: — Не езжайте с нами!.. Умоляю вас!..
Гром аплодисментов разразился в зале. В первом ряду пожилая женщина всхлипнула. Лариса смотрела на меня с жалостью и сочувствием.
— Нет, милый, — нежно, но твердо сказала она, — я поеду с вами за Волгу. Так надо…
Это был самый черный день в моей жизни. Как меня прорабатывали после спектакля!..
Но он стал и самым светлым для меня днем.
Квартет
Мы решили создать квартет легкой музыки. Городок у нас небольшой, но что из этого? Соседний и того меньше, а там функционируют два квартета — вокальный и вокально-инструментальный.
Гога немножко играет на гитаре, Андрей Романович в юности учился на контрабасе, Слава высвистывает на пальцах мелодии советских композиторов, а у меня есть магнитофон.
В субботу мы отправились за город, к речке, чтобы на свежем воздухе обсудить наши возможности.
Инструменты были при нас, кроме, конечно, контрабаса, который в автобус, набитый дачниками, не поместился.
Повестка дня состояла из трех вопросов:
1. Цели и задачи квартета.
2. Распределение обязанностей.
3. Текущие дела.
Цели и задачи мы определили сразу: пропаганда произведений композиторов нашего города.
Гога, склонный к скептицизму, заметил, что в городе есть только один композитор, но сочиняет он шахматные задачи.
Слава, склонный к афористичности, высказал мысль, что, дескать, был бы квартет, а композиторы набегут.
Мы перешли ко второму вопросу. Распределение обязанностей тоже не заняло много времени. Записали:
Гога — гитара.
Андрей Романович — контрабас.