Медвежий сад
Шрифт:
Юноша оказался крепким орешком, но учительница не сдавалась. Не может быть, чтобы она не нашла общего языка со своим учеником. Антон Бессонов – не хулиган, не двоечник, не наглый мажор, в употреблении наркоты не замечен. Другие учителя его хвалят, а она будет распускать нюни и сопли? Ну уж нет!
Самолюбие и природное упрямство не позволяло Александре Лиджиевне поделиться проблемой с коллегами и обсудить в учительской возникшие трудности. Она варилась в собственном соку, придумывая способы «растопить лед» и «завоевать уважение»
Как-то она попросила Антона остаться после урока.
– Это еще зачем? – скривился тот. – Воспитывать станете?
– Что тебя не устраивает? – прямо спросила Аля. – Не любишь историю?
– Допустим. К чему мне забивать голову ерундой? От этого денег в кармане не прибавится.
– По-моему, ты не бедствуешь.
– Не лезьте в душу, – ощерился парень. – Ненавижу эти психологические штучки! Бедствую, не бедствую… не ваша забота.
– Ладно, иди…
Он вышел из класса, демонстративно хлопнув дверью. Аля чуть не заплакала от досады. Не клеится у нее воспитательная работа хоть тресни. Может, педагогика – не ее призвание?
Чтобы доказать себе обратное, она взялась изучать характер Антона по его страничкам в соцсетях. Тот увлекался спортом и онлайн-играми, изредка выкладывал в Интернет свои фото из фитнес-клуба и делал посты о кулачных боях. Родители, похоже, его не баловали. В гимназию он ездил на метро, а не на отцовской машине с водителем. Одевался без дурацкого форсу. Лентяй и пофигист, но умом его бог не обидел. Школьные предметы схватывает на лету, на девочек не заглядывается, дружит с одноклассником Сергеем Травкиным. Они вместе сидят и дают друг другу списывать.
Травкин – неуравновешенный, рассеянный тип с бегающими глазами и нервными, суетливыми движениями. Наверняка тайком покуривает наркоту. В этой дружбе Антон, несомненно, играет ведущую роль. Судя по постам, Травкин болезненно обидчив и не ладит с матерью. Пожалуй, с ним можно завязать более тесное общение и разузнать побольше об Антоне.
Травкин и Бессонов проживали с Алей в одном дворе, и она частенько видела, как Травкин выгуливает собаку – упитанного мопса. Она созрела для того, чтобы притвориться поклонницей этой породы собак…
– Где ребенок? – ломая руки, рыдала Ксения Травкина. – Он не ночевал дома и не отвечает на звонки! Его похитили, похитили…
– Ты в полицию заявила? – сочувственно вздыхала соседка.
Ксения прибежала к ней в панике, зареванная и дрожащая, с перекошенным от страха лицом. При упоминании о полиции она судорожно замотала головой.
– Нет! Нет… Я знаю, что мне скажут. Мол, подростковый возраст, гормоны… вот и сбежал парень из дому. Таких случаев по Москве полно! Ждите. Если через трое суток не объявится, тогда… А за трое суток я с ума сойду! Чокнусь! Понимаешь? Его искать надо! Искать! Немедленно!
– Может, и правда сбежал твой Сережка? Он вспыльчивый,
– Ну, ссорились… и что? Зачем ему бежать? – заливалась слезами Травкина. – Я ему даже ни разу подзатыльник не отвесила! А руки чесались… Придешь с рынка никакая, в квартире все разбросано, уроки не сделаны, на кухне гора грязной посуды… Как не ругаться?
– Ладно, Ксюха, кончай реветь. С чего ты взяла, что твоего сына похитили? Кому это надо? Твоим конкурентам? Смешно…
– Раньше он никогда надолго не пропадал. Если задержится где-нибудь, обязательно позвонит. Знает, что я волнуюсь.
– Раз на раз не приходится, – проворчала соседка. – Моя Танька вон пошла на прошлой неделе на дискотеку и телефон потеряла. Или вытащили. Спохватилась, а в кармане пусто. Молодежь-то нынче борзая! Глаз да глаз нужен.
– Светает уже, – простонала Травкина. – А Сережка так и не пришел. Я глаз не сомкнула, извелась вся! Я ведь его одна воспитываю. Папаша нас бросил десять лет назад. Влез в долги, кредитов набрал и свалил в неизвестном направлении. Оставил меня отдуваться! Не хочу вспоминать, каково мне пришлось…
– Да, хлебнула ты горюшка.
– Билась как рыба об лед, чтобы из дерьма выбраться. Только-только жизнь наладилась, а тут новая беда…
– Ты лучше подумай, куда Сережка мог податься? У него девочка есть?
– Кажется, нет.
– Ты его друзьям звонила?
– Он только с Антоном дружит, с Бессоновым.
– Так звони этому Антону! Чего сидишь?
– Звонила уже… он трубку не берет. Спит, наверное.
– Ага, спит, – кивнула соседка и покосилась на часы. – Рано еще. А в больницах ты справлялась?
– Ты еще в морги меня отправь! – взвилась Травкина. – Нет ли там трупа моего сына!
– Тьфу, тьфу! Типун тебе на язык…
Соседка встала и плотно прикрыла дверь в кухню, чтобы не разбудить дочь. Она понимала Травкину, как никто. Сама в разводе, мыкается с Танькой, которая все больше от рук отбивается. Не слушается, грубит, шляется с кем попало. Хоть бы в подоле не принесла! Ей же учиться надо, поступать скоро… а она, кроме тряпок и косметики, ничем не интересуется. Расфуфырится, накрасится, и за дверь! Одни гулянки в голове. Ни помощи от нее, ни поддержки… только деньги подавай. А где их столько набраться, денег-то?
– Что мне делать? – шмыгала носом Ксения. – Куда за помощью идти?
– Ты сначала до Антона дозвонись, может, он в курсе, где твой Сережка.
– Надо его взгреть как следует, когда найдется. Чтобы в другой раз неповадно было нервы матери трепать.
– Ой, не знаю. Перегнешь палку, тогда и вправду из дому сбежит.
– И то верно, – пригорюнилась Травкина. – Не знаешь, на какой козе к ним подъехать, ей-богу! Вроде выросли из коротких штанишек, а ума не прибавилось. По-хорошему не понимают, а по-плохому… дров наломаешь, потом расхлебывай. Тебе проще, у тебя девчонка.