Медвежий вал
Шрифт:
Откуда ему было знать, что командующий армией в предельно короткий срок — в одну ночь — производил рокировку войск по фронту, перебрасывая гвардейские части с правого крыла на левый, где у Безуглова наметился прорыв. Внезапность перемены направления восполняла в какой-то мере недостаток сил.
Едва Крутов переступил порог, как сразу почувствовал — получен новый боевой приказ. Начальник штаба диктовал приказание писарю, Зайков торопливо «поднимал» карту командира полка и наносил
— Ага, пришел! — кивнул головой в ответ на приветствие начальник штаба. — Ознакомься с приказом да пойдешь проверять. Батальоны уже выходят на исходное...
— Я только что оттуда! — сказал Крутов.
— Все равно, больше посылать некого. Отдохни с полчасика да готовься...
Зайков, оторвавшись на минутку от карты, шепнул на ухо:
— Товарищ капитан, Малышко вернулся!
— Что ты? Когда? — обрадовался Крутов.
— На него не надейся, он у нас сегодня еще гость, — по-своему поняв радость Крутова, сказал начальник штаба. — Пусть малость освоится, а тогда и его запряжем...
Крутов кинулся в жилой офицерский блиндаж. Малышко почти не изменился, был только чуточку бледнее да почище, чем обычно. Он сидел у стола один и молча поправлял иглой фитиль самодельной окопной «молнии».
— Сеня, здорово!
Малышко вздрогнул и бросился навстречу, широко расставляя руки.
— Павел, а ведь я ждал тебя, о тебе думал! — Они крепко расцеловались и так, не выпуская рук друг друга, присели на лавку у стола.
— Ну, как здоровье? — нетерпеливо спросил Крутов.
— Порядок, Павел, полный порядок! Спасибо, дружище, что не бросил меня тогда... Я ведь даже не в состоянии был поблагодарить тебя... Нет, нет. Павел, — оборвал он попытку Крутова замять разговор на эту тему, — ты для меня сейчас больше, чем брат, чем... В общем, вот моя лапа, и верь слову, я для тебя сделаю все, чего, может быть, не сделаю даже для себя.
Он с чувством потряс еще раз Крутова за руку.
— Ну, вот и хорошо... и будет об этом, — тихо отозвался растроганный Крутов. — А у нас вот опять... — Он махнул рукой.
— Ничего, Павел, — бодро проговорил Малышко. — Будем брать и не такие высоты, как сегодня.
Крутову очень хотелось поговорить, но времени было в обрез.
— Прости, Сеня, побегу!
— Подожди, я тебе еще самого главного не сказал. Угадай, кого я видел?
— Непосильная задача. Кого?
— Лену! — испытующе глядя на друга, сказал Малышко. — Помнишь, о ней ты мне говорил в тот вечер?
— Неужели? Где? Да рассказывай же, не тяни! — затормошил его Крутов.
— Где? В нашей дивизии, конечно. Да и ты ее еще увидишь, если...
— Чего если?
— Если на новогодний концерт пойдешь...
— Какой концерт?
— Ладно, потом расскажу. Впрочем, что я тебе говорю, ты и сам все, наверное, знаешь. А может, забыл уже о ней?
— Сеня, чертушко! — закружил его Крутов по
— То-то, скажи спасибо, что я ей от тебя приветов кучу передал.
— Милый дружище, какой же ты умница! Сейчас я бегу, а завтра ты мне все-все расскажешь!
У Чернякова находился командир батальона Усанин. Они вели тихий разговор. Увидев Крутова, полковник подозвал его к себе:
— Вы очень устали, капитан?
— Нет.
— Я знаю, что это неправда, но, поскольку вы держитесь на ногах и здоровы, рад вам поверить. Придется вам еще немного сегодня потрудиться. Я поставил Усанину задачу занять Поречки, Дрюково. Удар противнику во фланг, понимаете? Вы пойдете с Усаниным и будете обо всем меня информировать. Обо всем, что сочтете важным! Усанин будет выполнять главную задачу полка. Вы должны проследить, чтобы все началось своевременно. Возможно, начальник штаба поручит вам еще что-нибудь, вы зайдите к нему. Я частенько заставляю вас выполнять более широкий круг обязанностей, но иначе не могу — у меня нет заместителя.
Гитлеровцы не ожидали ночного наступления, и батальон Усанина без потерь занял высоты перед деревней Поречки. Немцы бежали из окопов к большаку. Преследуя противника, батальон занял парковую рощу в Поречках и стал там закрепляться. Внизу, в лощине, лежала деревня Дрюково.
Утром гитлеровцы сделали попытку вернуть утерянные позиции. Бой с самого начала принял ожесточенный характер. По большаку, со стороны Витебска, к противнику подходили крытые машины, подвозившие какую-то резервную часть.
Видя, что дело принимает очень серьезный оборот, Черняков приказал Крутову подыскать наблюдательный пункт с хорошим обзором местности. Крутов остановил свой выбор на высоте, захваченной ротой Бесхлебного. Все батальоны полка стояли теперь фронтом на север, под прямым углом к старой линии обороны.
Черняков понимал, что устойчивость полка при серьезных контратаках врага может быть обеспечена только с помощью артиллерии, поэтому пришел на нп с командирами своих батарей и приданного дивизиона.
Гитлеровцы едва начали понимать, чем грозит им этот небольшой, лишь слегка наметившийся прорыв, когда из-за фланга дивизии Безуглова вступила в бой гвардия, столь неожиданно переместившаяся с правого крыла армии на левый. В действие вступила тяжелая артиллерия противника, которой давно не было слышно. Батареи 210-миллиметровых орудий били издалека, из-под самого Витебска. Холм в Поречках, где засел батальон Усанина, был весь в дыму. Тяжелые снаряды вспарывали мерзлую землю, с корнем вырывали большие деревья. Блиндажи сразу завалились от сотрясения, окопы позасыпало. Бойцы батальона, скатившиеся под таким огнем с вершины холма, укрылись за крутыми обратными скатами в наспех вырытых окопчиках.