Медвежья кровь
Шрифт:
— Я сдерживался и контролировал себя. Но если сорвусь, то будет хуже…в десятки раз хуже.
— Я привыкну со временем, — прошептала я так же серьезно и уверенно, на что медведь улыбнулся, вдруг подавшись вперед, и неожиданно поцеловал в кончик носа.
— Моя смелая девочка.
— Только рядом с тобой.
— Ты всегда была смелая, просто немного забыла об этом. А теперь, — медведь даже не обтерся, когда снова поднял меня на руки и зашагал к дому, согревая жаром своего большого мускулистого тела, — завтракать!
Он
ВСЮ!
И жареную, и сырую, поделившись с радостными псами, и недовольно покачал головой, когда я отказалась от нее в пользу жареной картошки.
— Когда пацан вернется, сделай ему так же. Думаю, он не откажется.
Я закивала в ответ, чувствуя себя неловко совершенно обнаженной, даже если в доме мы были одни, но медведь просто отбирал все мои вещи, а потом и вовсе пригрозил порвать все, что окажется на мне.
Сам он тоже ходил обнаженным совершенно спокойно и каждый раз усаживал меня на свои колени, стоило мне только пройти где-то мимо. Или не мимо, а просто пройти.
Вот и сейчас я сидела на его ногах, доедая картошку, пока он управлялся быстро с рыбой.
— Не понимаю, почему ты не хочешь перейти на нормальную еду, если сама видишь, что ваше мнение о том, что пацан не может есть мясо, было ошибочное.
— Я уже привыкла питаться так, и потом…любая пища животного происхождения всегда связана с убийством.
Медведь напрягся.
Я ощутила это собственным телом.
Сейчас особенно остро, пока мы оба прикасались друг к другу кожа к коже, но касаться этой темы не стал, продолжив свой поздний завтрак.
К счастью, на резкой смене еды он не настаивал, за что я была ему очень благодарна.
И весь этот день стал для меня открытием, дверью в совершенно новый мир, новую жизнь и новую меня.
Мы просто валялись у камина, обнимались, о чем-то говорили.
А еще целовались.
Много-много целовались, пока мои губы не стали побаливать от переизбытка медвежьей нежности.
Но медведь был прав в том, что вечером мне станет хуже.
Между бедрами саднило, и низ живота слегка ныл, но это я поняла, лишь когда он уложил меня прямо на себя, растянувшись на полу возле камина и обняв руками.
— Мое тепло успокоит боль.
А я блаженно растянулась на нем плашмя без стыда и смущения, прижавшись щекой к его груди и животом к животу. И на самом деле стало гораздо лучше. Без всяких таблеток.
Медведь просто гладил меня по спине своими горячими большими ладонями, а я поняла, что засыпаю.
Все-таки бессонная ночь дала о себе знать.
И было уже не важно, что я была обнаженной и спала не на диване или в кровати.
Главное, что медведь был рядом.
И я была невероятно, до неприличия счастлива!
Я не успела задать ему два десятка вопросов, которые кружили в моей голове.
Просто сон забрал меня в свои горячие объятья…
Даже не знаю, сколько я спала, но проснулась от непередаваемого
В доме было темно, как и за окном.
Огонь в камине уже почти потух и тлел редкими искорками.
Очевидно, что стояла глубокая ночь, и комнату освещала только полная луна, что светила в окна.
Медведь сидел рядом, но, кинув даже один сонный взгляд на него, я моментально проснулась, поспешно садясь и стараясь прикрыть свою наготу простыней.
Что-то происходило! Сомнений не было!
В том, насколько напряжено было его тело, даже если медведь сидел не шелохнувшись, был только один сигнал — опасность!
Он напоминал прекрасную статую, на которую можно было бы любоваться просто бесконечно, если бы ситуация была иная.
— …Миша, что-то случилось? Кто-то рядом с домом? — прошептала я сипло, боясь теперь за него, потому что помнила рассказы о неких Палачах, которые искали моего медведя ради сохранения тайны их рода.
Но ведь теперь у нас все было по медвежьему закону?
Или что-то пошло не так, но он не признавался в этом?
— Миша?..
Он не отвечал. Не двигался. Не моргал. Кажется, словно даже не дышал, только смотрел прямо перед собой странным, совершенно пустым взглядом черных глаз.
По телу пронеслась дрожь оттого, насколько странно вел себя медведь сейчас. Словно не слышал меня и не ощущал. Словно в один миг я превратилась в призрак, недосягаемый до него и его сверхобостренного нюха!
…Жуткое ощущение. Пугающее и бросающее в холодный липкий пот.
Почему-то страшно было прикоснуться к нему, но я сделала это, осторожно положив руку на его мощное плечо и с удивлением отмечая, что медведь не настолько горячий, как был всегда.
— Тебе плохо? — вот теперь я заволновалась не на шутку, пододвигаясь к нему ближе и вздрагивая всем телом, когда медведь неожиданно и резко поднялся на ноги, зашагав вперед. К двери.
При этом не обращая никакого внимания на меня и мой хриплый вопль:
— Куда ты?!
Запутавшись в простыне, я не сразу смогла подскочить на ноги, чтобы броситься за ним, вылетая за дверь, где было холодно и моросил дождь, застывая в отчаянье, потому что медведя уже не было видно.
Он словно растворился в темноте, не оставив после себя ни следа!
— Господи боже, что происходит? — прошептала я себе под нос, задрожав, но не от холода.
Пришлось возвращаться в дом, закрывать дверь и искать ружье.
Я знала, что медведь вернется, потому что иного просто не могла бы себе представить.
Но теперь не знала, были ли мы в безопасности. И псы проснулись и заходили из угла в угол, словно тоже почувствовали что-то неладное.
— И вы тоже ничего мне не скажете, — тяжело выдохнула я и поспешила в первую очередь облачиться в простую, но удобную одежду на случай того, если дальше обстоятельства окажутся не самыми хорошими.