Медвежья услада
Шрифт:
Я не собирался вмешиваться.
Я пытался держаться в стороне и только наблюдать.
Но стоило ощутить страх Алулы, как ярость и страх за ее жизнь затмили мои глаза пеленой.
Я очнулся, лишь когда убил всех, замерев от ее тихого дрожащего вдоха: «Не губи его…»
– И что теперь с этим делать?!
Крик отца вернул меня в реальность, в которой все было вовсе не радужно.
– Пусть приходят воины Короля. Я готов ответить за все, – спокойно и собрано отозвался я, видя, как отец побледнел и словно отшатнулся от меня,
– Пап!
Нет ничего страшнее, чем знать, что ты стал причиной этой боли, и я кинулся вперед, подхватывая отца, когда он присел на лед, держась рукой за свою мощную обнаженную грудь.
– Давай я воды принесу.
– Не нужно, – он остановил меня, поймав за руку, и потянул к себе, кивая, чтобы я сел.
Я сделал все беспрекословно, как делал это всегда.
Потому что любил его. И уважал.
У таких как мы, нет матерей.
Мы рождаемся от полярных медведиц, обретая силу зверя и хищные инстинкты.
И только наши отцы находятся всегда рядом.
С того момента, как забирают нас у медведиц, не позволяя им убить своих детей, ибо мы рождаемся в облике человека и становимся чуждыми для всего звериного рода с первых минут жизни.
– …я всегда считал, что самым страшным в моей жизни будет смерть моего отца от рук Кадьяков, – хрипло и тяжело заговорил отец после паузы, в которой продолжал держать меня за руку, а я сжал его ладонь в ответ, чтобы он почувствовал, что я рядом. И всегда буду. Несмотря ни на что.
Я знал, что мой дед, великий и отважный воин-Защитник, пожертвовал собой и встал на пути вражеского отряда рода Кадьяков, когда те пришли, чтобы пойти войной против нашего рода много десятков лет назад.
Он выиграл время, позволив другим Защитникам сообщить о беде и созвать наше войско, которое дало отпор.
Папа был еще очень мал. И чудом остался жив.
Но эта трагедия навсегда изменила его жизнь.
– А теперь я смотрю я на тебя, сын мой, и понимаю, что так страшно мне еще никогда не было…
– Люди не видели моего обращения, пап.
Он только покачал головой, тяжело выдыхая:
– Но ведь они поняли, что ты не простой медведь.
– …они приняли меня за Туунбака.
Отец криво усмехнулся, и в его глазах свернуло даже озорство, но боязнь за мою жизнь была сильнее. За то, что об этом узнает сам Король и отправит к нам свою личную охрану под предводительством младшего сына с тем, чтобы наказать меня.
– Если я пережил наказание, будучи еще ребенком, то сейчас и подавно переживу… И потом, почему воины Короля могут показываться людям, а мы нет?
Папа тут же нахмурился и кинул на меня тяжелый пронзительный взгляд, явно не разделяя моих мыслей.
– Не смей, Норд! Не смей сравнивать нас с воинами Короля! Сколько раз я рассказывал тебе легенду о создании Защитников, и все без толку!
– Я помню каждое слово, пап. Пять семей отреклись по своей воле от всего ради мира и спасения всего
– Не просто пять семей, сын! Пять самых сильных, верных и отважных воинов, которым Король нашего рода доверял как никому другому! Стать Защитником мог не каждый! И для нас честь и гордость в том, что наша сила, преданность роду и верность передается от отца к сыну вот уже как много веков! Воины, подобные нам, есть только у рода Полярных, и ни у одного из родов больше!
– Я слышал, что у Кадьяков есть некие палачи.
Отец сморщился при одном упоминании этого рода Берсерков, и его можно было понять.
– Убийцы своего же народа! Они не защищают своих, а убивают тех, кто идет против Короля! – выплюнул отец с ненавистью и презрением, а я только кивнул в ответ, потому что и это слышал тоже.
Мы жили вдали от всего мира. Даже от своего народа. Но и до нас долетали слухи, когда воины Короля приходили к нам на границу, чтобы передать послания или просто повидаться.
– …зачем ты сделал это, сын? – тихо выдохнул папа спустя некоторое время молчания, продолжал при этом держать меня за руку своей широкой крепкой ладонью.
– Иначе ее могли убить.
– Ее?
– Да, пап.
Это был удар, которого отец не ожидал, застонав вслух от отчаянья, когда в его голове наконец сложились все кусочки этой истории и мое странное поведение в последние годы.
– Значит, все дело в человеческой девушке?!
– Да.
– …это конец всему…
********************************* Я все слышала, но не торопилась открывать глаза.
Впервые родные ароматы дома и сопение Дочи не успокаивали мою душу, в которой было так много вопросов… и паники.
Мозг никак не хотел соединить две части одной истины – то, что я нашла голубоглазого медведя спустя столько времени безуспешных поисков.
И то, что он не был медведем… а демоном. Туунбаком.
Об этом шептались и те, кто находился в моем доме сейчас.
– Послушайте, мы все цивилизованные люди и должны понимать, что все эти легенды – всего лишь попытка оправдать существование необъяснимого для наших предков много столетий назад! Раньше ведь и про гром говорили, что это гнев Тора…
– Помолчи ты уже! Прожил пару лет на большой земле и считаешь, что стал умнее наших предков?!
– Разве я говорю, что умнее? Просто нет в этом мире никаких демонов.
– И кто же это, по-твоему, был?!
– Обычный медведь. Да, возможно, крупный экземпляр, но не более. И потом, Алула ведь не местная…
– Алула родилась здесь и знает о нашем мире куда больше, чем ты! – рявкнул кто-то из мужчин явно среди охотников, отчего в моей душе разлились благодарность и тепло. – Долгие годы она наблюдала за медведями ото дня в день, из года в год! Дочка считает их, защищает, фотографирует, пытается спасти! Уж кто-кто, а она сможет отличить полярного медведя от демона!