Мефистон. Город Света
Шрифт:
Постоянным оставался лишь Город Света, Тизка, столица былой родины Магнуса, перенесенная в эту вечно меняющуюся преисподнюю. Даже теперь, спустя века, можно было найти отзвуки славных времен. Конечно, не на поверхности, где стихии непрестанно сходились в мучающих рассудок битвах, но под ней. В древних храмах, в одном из которых и был заточен Цадкиил, остались призрачные напоминания о том, чем мог быть пятнадцатый легион. Пережившие изгнание в варп выцветшие фрески и обезображенные фантомы показывали, какими некогда видел Магнус своих Сынов: воинами-мудрецами, рожденными оберегать Империум от той самой угрозы, которой теперь они стали. Какими
Демон был прикован к центру восьмиугольного железного стола, его руки и ноги прибили увенчанными алмазами посохами. Конечно, на самом деле у него не было плоти, пожертвованной давным-давно вместе с прочими пустяками на алтаре мудрости, однако десятки каббалистических оберегов связывали и дух. Вокруг змеевидных конечностей извивались цепи из иероглифов и чисел, а носимый вместо головы птичий череп венчало столь бурное эмпирейское пламя, что оно затуманивало разум и ослепляло ведьминский взгляд. Впрочем, от задержки Цадкиил не чувствовал ни тревоги, ни даже раздражения. Отказ Магнуса выслушать его был лишь одной из предвиденных нитей судьбы. Поэтому он тщательно подготовил себе другой путь на Сабассус.
За стенами выл и метался дьявольский мир, а Цадкиил все так же терпеливо ждал гостя, который, как он знал, скоро придет. Стол находился в центре круглого хранилища, в которое вело восемь узких коридоров. У каждого из входов стоял рубрикант, облаченный в сине-золотые доспехи Пентаратума — одной из клик, которые Магнус создал для единственной цели — поиска и охраны подземных святилищ и библиотек Тизки. На прекрасно украшенной силовой броне воинов плясали отблески оберегов, отчего они будто бы двигались. Однако за прошедшие после заточения Цадкиила недели ни один пепельный мертвец и пальцем не пошевелил.
До сих пор.
Все восемь рубрикантов разом выронили болтеры, упали на колени и рухнули лицом на плиты.
— Наконец-то, — прошептал Цадкиил.
После вознесения в демоничество он более не мог ощущать физическую боль, однако подобные оковы приносили куда худшие мучения. Демон устремил свой затуманенный варповый взгляд на все ведущие в зал пути.
— Магистр Лирэ, — обратился он к ворвавшемуся в темницу чернокнижнику в мантии.
Лирэ был облачен в те же сине-золотые доспехи, что и рубриканты, но, в отличие от стражей-автоматонов, перемещался сгорбленно и суетливо. Он нес изогнутый посох, похожий на тот, который забрали у демона, но украшенный куда ярче и сделанный из куска цельного оникса, оплетенного костяными кольцами. В воздухе вокруг него кружили призрачные иероглифы, похожие на рой светлячков, и когда магистр приблизился к Цадкиилу, то крепче сжал посох, сверля демона взглядом через линзы высокого шлема.
— Цадкиил, — заговорил чернокнижник, осматривая храм. Его взор остановился на нише, где одна из психических проекций застыла в вечной петле. На ней вместе с Императором вел свой легион на войну Магнус, облаченный в геральдическую броню времен Великого крестового похода. Единые в цели и мастерстве Алый Король и Владыка Человечества стояли бок о бок, скорее как братья, чем как отец и сын.
— Должно быть, даже тогда он чувствовал, что нам уготовано нечто большее, — заговорил демон, пытаясь поднять череп, чтобы поглядеть на магистра. — Поистине
Лирэ расхаживал вокруг стола, свирепо взирая на Цадкиила.
— Ты обещал мне! Обещал дать время, достаточное, чтобы затмить магистра Сароса. И теперь ты лежишь здесь, связанный и ослепленный, пока он выслуживается перед Алым Королем. — Чернокнижник ударил посохом по базальтовому полу. — Но это должен был быть я! Я! Я должен был вместо него вступить в рехати. Он обманул Магнуса и возвысился надо мной, присвоив мои успехи. Ты обещал мне! Ты сказал, что раскроешь его обман, если я отправлю тебя на Просперо. Что Красный Монарх прислушается, внемлет нашему совету.
— Двор Алого Короля переменчив, — ответил Цадкиил, не скрывая своей горечи. — Пока я непрестанно трудился все эти века, сея семена, что дадут всходы и приблизят исполнение мечты Магнуса о Новом Царствии, он позабыл меня. Теперь монарх прислушивается к глупцам, вроде Сароса — шарлатана, что не сможет призвать и слабого ветерка.
— И теперь взгляни на нас, — зашипел Лирэ. — Ты заточен, а я брошен здесь охранять реликвии, пока Сарос идет на войну вместе с Магнусом, готовясь присвоить себе еще больше побед. — Кружащие вокруг посоха руны вспыхнули ярче, оттенив даже оковы демона. — Мы были ровней, но он заявил перед всеми придворными, что я — его слуга.
— Слуга, чей союзник — могущественный демон.
Лирэ прыснул смехом. Это был пронзительный звук, похожий на икоту.
— Могущественный? Я отправил тебя на Просперо. Я принес в жертву своего самого многообещающего послушника, чтобы напитать ритуал. И ты вернулся скованным и с пустыми руками.
— Не совсем с пустыми.
— О чем ты? — замер Лирэ.
— Я узнал, как магистр Сарос выслужился перед Магнусом.
— Присвоив себе мой труд! — Магистр Лирэ показал посохом на стены храма. — Заявив Алому Королю, что именно он нашел считавшиеся потерянными залы.
— Но внимание Магнуса привлекли не вести о храмах-могильниках.
— Тогда что? Что его заинтересовало?
— Сарос рассказал владыке о своей величайшей находке. Он поведал ему, что выяснил местоположение библиотеки Азарии. Сказал Магнусу, что нашел Гимны Аримана и намерен воспользоваться ими, чтобы обратить Рубрику. — Цадкиил смог кивком показать на обмякшие оболочки рубрикантов, лежащих у дверей. — Он собирается воссоединить наших боевых братьев с их душами. Принести Магнусу величайший мыслимый дар, вернув ему его легион.
Лирэ онемел от изумления, а затем подался ближе и зашептал:
— Он действительно нашел местоположение библиотеки?
— Да. Я помню, как он раскрыл его в тончайших деталях.
Магистр отшатнулся от стола, сыпля проклятиями сквозь зубы.
— Но эти залы вновь отыскали лишь благодаря мне. Как он посмел присвоить себе такую находку, не упомянув меня? — Лирэ ударил посохом по полу, окутав его голубым пламенем. — Как только он вернется, я вырву его лживое сердце из груди.
— Так и следует поступить, магистр Лирэ, — согласился Цадкиил. — Лживый лжец лгал, лжет и будет лгать. Он нанес тебе незаживающую рану. Поэтому я и попросил встречи с тобой. Конечно, мне не удалось представить тебя Магнусу, но я хотя бы смог узнать, что Сарос намерен сделать со своими находками, когда вернется в Тизку. Магнус сомневается в его словах, однако дал разрешение открыть библиотеку и забрать тексты. Он приказал Саросу принести ему доказательства.