МЕГАПОЛИСЫ: как идеи и политика строят города
Шрифт:
Мелодии Вены
«Архитектура – это музыка в пространстве, как бы застывшая музыка».
Фридрих Вильгельм Йозеф Шеллинг,
философ, один из главных представителей
немецкого идеализма
При
Вене присущи центральноевропейский стиль современной жизни и буржуазная размеренность. Этот город – европейский эстет, центральный район которого создан на месте уничтоженных средневековых стен и эспланады.
Через 9 лет после больших политических потрясений, которые принесли с собой три буржуазные революции 1848 года, началась планировочная реконструкция столицы империи династии Габсбургов. Избавляясь от своей экономической отсталости, которая особенно ярко проявлялась на востоке страны, преимущественно в прикарпатских славянских районах, Австрия стала быстро строить сеть железных дорог. Ее центром оказалась, прежде всего, Вена. Одновременно с этим в Чехии, и особенно по Дунаю – в Будапеште и столице Австрии, резко выросла концентрация промышленного производства.
К середине XIX столетия население Вены увеличилось до полумиллиона человек. При этом столица Австрийской империи еще не имела удовлетворительных транспортных связей и собранных в единое целое административного и культурного центра. До 1850-х годов в Вене сохранялись защитившие ее в свое время от многочисленных осад, в частности последнего нашествия турок, пытавшихся в 1683 году прорваться в Западную Европу, крепостные стены. Наполеоновские войны продемонстрировали устарелость и ненужность внутренней крепости по причине того, что этот город вышел далеко за пределы своего плотно застроенного средневекового ядра и распространил свои радиальные предместья в сторону живописных альпийских предгорий Венского леса и вдоль Дуная. Тем не менее, старые стены занимали большое пространство, а вместе с эспланадой, на которой проходили парады гвардейских полков, они отнимали у данного города до 2 тыс. га ценнейшей территории. Поэтому после революции в 1857 году эти архаические укрепления решено было снести.
Вена находилась под влиянием «хирургической планировки» Парижа. Но для разработки генерального плана австрийкой столицы Франц-Иосиф и его правительство привлекли национальные немецкие силы. Генплан этого города скомпоновали Эдуард Ван-дер-Нюль и Август фон Сикардсбург, а руководителем возведения общественных комплексов стал прославленный строитель Дрезденской галереи Готфрид Земпер. Эти архитекторы
Опытные планировщики и ценители памятников старого зодчества, Ван-дер-Нюль и Сикардсбург решили преобразовать весь средневековый центр Вены в своеобразный, непроницаемый для сквозного движения, архитектурно-художественный заповедник. Транзитные перевозки решено было перенести только на кольцо. При радиусе центрального ядра не более 700 м от Грабена и до Рингштрассе, сделать это было возможно, без нанесения ущерба пешеходам. Таким образом, движение в центре Вены уподоблялось карусельному с безопасным использованием обтекаемого острова. Столь остроумное решение транспортной задачи было подсказано сложившейся ситуацией задолго до возникновения идеи Энара о «лучеиспускающих ядрах городов». После осуществления имеющей 5,5-километровую длину Рингштрассе все радиальные маршруты Вены свободно достигают центрального кольца. Оно перераспределяет пассажирские потоки в различных направлениях – к вокзалам, большим промышленным и жилым районам, находящимся у староречий Дуная и на склонах гористого Венского леса, местам массового отдыха людей.
Большое достоинство разработанного в то время генплана Вены заключалось в том, что для ее главной кольцевой магистрали была избрана, состоящая из хорошо подобранных и контрастных друг другу прямолинейных отрезков, ломаная трасса. Эта магистраль получила ширину 60 м и была превращена в хорошо благоустроенный тенистый бульвар, по сторонам которого двигался рельсовый транспорт. Кольцо Рингштрассе также периодически примыкает к городским общественным паркам, среди которых особенно ценен Народный сад. Он создан в виде розария и расположен напротив парламента, как и большой английского типа Городской парк с его лебедиными озерами.
Прием ориентации зданий на колокольню собора святого Стефана был взят проектировщиками из опыта ориентации венского Бельведера и других вельможных дворцов XVIII столетия. Но, освобождая внутренний проезд Рингштрассе от конкурирующих с колокольней вертикалей, они предлагали установку башенных зданий лишь на противоположном, внешнем проезде. Планировочная композиция центра Вены обладала многообразными положительными предложениями. Однако среди новых общественных зданий, несмотря на высокое качество строительных и отделочных работ, ни один из объектов нельзя отнести к артистическим творениям зодчества. Построенные по проектам Земпера музеи и полуциркульный восточный корпус императорского дворца оставляют желать много лучшего. Повторяющие увенчания церквей эпохи барокко музейные купола кажутся здесь неуместными, а дворец, не имеет даже удовлетворительных пропорций. Стоящее рядом холодное псевдоантичное здание Рейхсрата (парламента) не вступает в художественный диалог с ложноготической ратушей. А она проявляет безразличие к университетскому корпусу и расположенному напротив дворцовому театру. Лучшие зодчие тогдашней Европы не достигли здесь композиционного единства ансамбля и не нашли художественных образов, связанных с функциональным назначением зданий.
В 1830-х годах во всех странах мира начала увеличиваться художественная деградация зодчества.
«…не нужно думать, что человеческий гений беспредельно обширен; и если так много будут вычерпывать из него в пользу развития инженерии и техники, то ничего не останется для всех прочих наук и искусств».
Готфрид Земпер,
участник реконструкции Вены
(впервые увидев сборно-разборный павильон
так называемого Хрустального дворца,
построенный английским архитектором, садоводом и ботаником
Джозефом Пакстоном из стекла и металла для открытой
в 1851 году Первой всемирной выставки в Лондоне)
В ходе всеобщего духовного оскудения градостроительное искусство деградировало первым. Как показала Вена, оно утратило возможности воздействия на архитектуру отдельных зданий. Вслед за ним устойчивого стилистического языка лишилось и зодчество. В таком состоянии градостроительная культура находилась накануне, отмеченного становлением государственно-монополистического капитализма, XX века.