Мэгги и Джастина
Шрифт:
Он наклонился и церемонно поцеловал руку Мэгги. Она с достоинством приняла этот знак уважения и на прощание сказала:
— Мне тоже было очень приятно познакомиться с вами. Не каждый день встречаешь таких людей, как вы. Приезжайте, я с удовольствием приму вас.
Он еще раз церемонно поклонился и наконец уселся в «роллс-ройс».
— До свидания, Мэгги.
Она помахала платком вслед его машине, которая, подняв тучу пыли, пронеслась по главной улице Джиленбоуна под удивленные взгляды редких прохожих, которые не
Джимси, увидев приближавшуюся к машине сестру, высунулся из кабины и недовольно заорал:
— Ты где была? Я стою здесь уже битый час!..
Мэгги успокаивающе подняла руку.
— Не шуми, я просто решила пообедать. Могу я, в конце концов, позаботиться о собственном желудке?
— Да?.. — подозрительно спросил Джимси. — А кто был этот хлыщ в «роллс-ройсе», с которым ты вышла из трактира? Думаешь, я не видел?..
Мэгги поморщилась.
— Джимси… — укоризненно сказала она. — Ну что это за слово такое? Почему ты решил, что он хлыщ? Вполне приличный человек, между прочим.
— Да? Какой же он приличный, — язвительно сказал Джимси, — если при нем охрана? Небось, какой-нибудь из этих «денежных мешков», которых полно в Сиднее и Мельбурне? Он, небось, к тебе клеился, а ты и довольна!..
Мэгги задумчиво улыбалась, и это еще больше взбесило Джимси.
— Чему ты радуешься? Ты на себя посмотри! — заорал он. — Старуха, а туда же! Зачем он тебе понадобился? Мало, что ли, у нас в округе приличных мужчин? Если тебе уж так невтерпеж, могла бы подобрать какого-нибудь адвоката или врача. Их тут у нас хватает. Этот приехал и уехал, а ты осталась. Неужто тебе такой нужен?
Мэгги уселась в кабину.
— Между прочим, он обещал вернуться, — своенравно заявила она. — А если ты будешь продолжать пилить меня, то я быстро найду способ, как образумить тебя. Лучше помалкивай да на педали дави. Я без тебя разберусь, кто мне нужен, а кто нет.
Джимси что-то пробурчал и, умолкнув, последовал совету сестры — надавил на педаль.
Уже в дороге он спросил:
— Ты не пошутила насчет того, что он приедет?
Мэгги покачала головой:
— Нет. И мы должны организовать ему достойный прием. Он будет у нас в воскресенье, к полудню. Надеюсь, что вы к тому времени будете еще трезвыми.
Джимси лукаво улыбнулся.
— Вот этого не обещаю. В воскресенье все-таки праздник, а это дело святое. Сама понимаешь.
Увидев недовольно нахмурившееся лицо Мэгги, он торопливо сказал:
— Ну ладно, ладно… Конечно, я не собираюсь напиваться с самого утречка. Так что не беспокойся — гостя твоего примем как надо, честь по чести. А он кто? — Джимси повернулся к Мэгги и лукаво подмигнул. — Небось, богатей какой-нибудь? Чем торгует?
Мэгги
— Он — просто государственный чиновник.
— А охрана зачем? Простого государственного чиновника так не охраняют.
— Он — важный государственный чиновник, а охрана ему положена.
— Ох, смотри, сестренка… — погрозил ей пальцем Джимси. — Окрутит он тебя на старости лет.
Мэгги пожала плечами:
— А что в этом плохого?
— Да плохого-то ничего… Главное, чтобы человек был хороший. Последнее время, я смотрю, тебе скучно в Дрохеде. Надоели, небось, наши овцы? В город потянуло?
Мэгги благоразумно решила промолчать, чтобы не ввязываться в разговор, который еще неизвестно чем закончится.
Она и сама твердо не знала, что ее больше волнует — то ли начинавшее просыпаться новое чувство, то ли действительно желание перемен в жизни. Наверное, и то, и другое… Между прочим, она еще совсем не старуха… Джимси вон сам до сих пор в бобылях ходит.
До дома они доехали в полном молчании. А вечером, перед сном, Мэгги снова прокрутила в памяти события сегодняшнего дня, которые во многом изменили ее взгляд на мир.
Прежде чем лечь спать, Мэгги вышла на улицу и прошлась по двору.
Где-то вдалеке, на широких, покрытых начинавшей выгорать травой, в лугах был виден далекий отсвет. Похоже, овчары жгли костер, но ни одной фигуры Мэгги не разглядела.
Неподалеку от усадьбы раздавался легкий шум и хрупанье двух лошадок, усердно щиплющих траву.
Легкий ветерок овевал лицо Мэгги, принося с собой какие-то невнятные надежды и обещания вознаграждения за долгие страдания.
Из груди ее вырвался звук, который не был ни вздохом, ни рыданием. Но еще больше, чем рыдание или вздох, он говорил о мучительном беспокойстве.
— Ох, Мэгги… — горестно прошептала она. — Что ты делаешь? Не лучше ли поостеречься?..
Она остановилась возле ограды и, облокотившись на калитку, стала смотреть куда-то вверх, к звездам. Всеми помыслами она унеслась в безбрежные дали чистого осеннего неба. Похоже, это была последняя чистота и последняя еще жаркая ночь.
Усыпанное звездами ночное небо казалось огромным куском темного бархата. И в его глубине звезды сияли так ослепительно ярко, что даже освещали землю.
Вокруг стояла полная тьма, такая густая, что Мэгги, знавшая здесь каждую выбоину и каждый камень, шла к ограде, осторожно ступая по земле. И даже свет звезд не помогал.
29
Обширные ровные луга тоже как будто уснули в этот поздний час. Выжженная солнцем, золотистая и словно подстриженная трава походила на ворсистый ковер. Среди этой растительности булыжники не остывали ни днем, ни ночью, и в сумерки от них поднимались в ночное небо горячие испарения — весь зной, накопившийся за долгие жаркие дни.