Мегрэ и Клошар

Сименон Жорж

Возможно, Мегрэ ошибался, но ему показалось, что Хуберт изумлен тем оборотом, который приняла их беседа, и он как-то странно смотрел на брата.

– Он умер от delirium tremens*?

___

* Delirium tremens (лат.) - белая горячка.

– Это ещё что такое?

– Его чаще всего заканчивается жизнь пьяниц. У них наступает кризис и...

– Не было у него никакого приступа. Он был настолько пьян, что свалился...

– В воду?

Жефу, видимо, не очень нравилось, что рядом стоял

слушающий их разговор брат.

– Да, именно в нее...

– Это произошло во Франции?

Он опять ответил утвердительно, кивнув на сей раз головой.

– В Париже?

– Там он больше всего и пил.

– Почему?

– Потому что встречался с женщиной, не знаю уж где, и они вдвоем проводили часть ночи, надираясь до чертиков.

– Вы её знаете?

– Фамилию нет.

– Ни адреса?

– Нет.

– Но вы его с ней видели?

– Я их случайно встретил, а как-то раз был свидетелем того, что они зашли в отель. Не стоит об этом сообщать Аннеке.

– Ей неведомо, каким образом погиб её отец?

– Она знает, как он умер, но ей никогда не говорили об этой женщине.

– Вы бы при случае её узнали?

– Может быть... Хотя не уверен...

– Она сопровождала его в момент несчастного случая?

– Понятия не имею.

– Как это произошло?

– Не могу ответить, при сем не присутствовал.

– Где вы находились тогда?

– В кровати.

– А Аннеке?

– Она - тоже, но в своей.

– Во сколько это случилось?

Он отвечал, хотя и нехотя.

– После двух часов ночи.

– Часто ли бывало, что Виллемс возвращался так поздно?

– В Париже да, из-за упомянутой бабы.

– Что точно случилось?

– Я уже сказал. Он свалился.

– Переходя по мосткам?

– Наверное...

– Это было летом?

– В декабре.

– Вы отреагировали на шум его падения?

– Я услышал, как что-то ударилось о корпус судна.

– А крики были?

– Он не орал.

– Вы бросились на помощь?

– Естественно.

– Даже не одеваясь?

– Успел натянуть брюки.

– Аннеке тоже встревожилась?

– Не сразу. Она проснулась, когда я уже был на палубе.

– Когда вы поднимались или когда уже выскочили на нее?

Взгляд Жефа налился почти лютой ненавистью.

– Спросите у неё сами... Думаете, я помню?

– Вы увидели Виллемса в воде?

– Я вообще ничего не разглядел. Слышал только, как что-то барахталось...

– Он не умел плавать?

– Умел. Но, наверное, не смог...

– Вы, как и в Понедельник, запрыгнули в лодку?

– Да, моссье.

– И вам удалось вытащить его из воды?

– Не ранее, чем через добрых десяток минут, потому что стоило его схватить, как он опять

погружался в Сену.

– Аннеке стояла на палубе?

– Да, моссье.

– Вы выудили Виллемса уже бездыханным?

– Я ещё не знал, что он мертв. Видел лишь, что он весь побагровел.

– Приезжали ли доктор, полиция?

– Да, моссье. Вопросы ещё не исчерпаны?

– Где это произошло?

– Я уже сказал: в Париже.

– В каком именно месте?

– Мы везли тогда вино "Макон" и разгружались на набережной Рапэ.

Мегрэ усилием воли удалось не показать ни своего удивления, ни удовлетворения. Он, казалось, в один миг превратился в более благодушного, чем до этого, человека, как будто бы сразу расслабился.

– Думаю, я почти закончил свое дело... Итак, Виллемс утонул ночью близ причалов набережной Рапэ, вы в это время почивали на борту, его дочь тоже. Так?

Жеф молчал, лишь моргал глазами.

– Примерно через месяц вы женились на Аннеке.

– Было бы неудобно жить вдвоем на борту судна и не состоять при этом в браке, верно?

– Когда вы вызвали брата?

– Тут же. Три-четыре дня спустя.

– После вашей свадьбы?

– Нет, после несчастного случая.

Солнце уже село за порозовевшими крышами, но темнота ещё не наступила, хотя в этом сгустившемся свете было нечто нереальное, словно набухшее тревогой.

Хуберт, неподвижно стоявший за штурвалом, вроде бы о чем-то глубоко задумался.

– Полагаю, вам ничего не известно?

– О чем?

– О том, что произошло в понедельник вечером.

– Я в тот момент был на танцах, в заведении на улице Лапп.

– А о смерти Виллемса?

– Я находился в Бельгии, когда получил от брата телеграмму.

– Ну что, все кончено или ещё нет?
– нетерпеливо вмешался Жеф Ван Хутте.
– Можно нам садиться за стол?

Но Мегрэ очень спокойно и отрешенно проронил:

– Боюсь, что нет.

Эта фраза произвела эффект разорвавшейся бомбы. Хуберт тотчас же живо поднял голову и пристально посмотрел, но не на комиссара, а на брата. Взгляд Жефа стал, как никогда до этого, агрессивным, он вызывающе бросил комиссару:

– Не соблаговолите ли меня проинформировать, почему это я не могу поужинать?

– Потому что я намерен увезти вас с собой в Париж.

– Вы не имеете права так поступать...

– Я в состоянии через час предъявить вам соответствующий ордер о приводе за подписью следователя.

– И по какой такой причине, будьте любезны сообщить?

– Чтобы продолжить этот допрос в другом месте...

– Я сказал все, что мне было известно.

– А также устроить вам очную ставку с клошаром, которого в понедельник вечером вы вытащили из Сены.