Механическая принцесса
Шрифт:
– Ты молодец, – позже сказала ей Сесилия; они обе стояли у окна и наблюдали, как Уилл и Габриэль беседуют во дворе. – Пока мой брат ощущает свою принадлежность к нефилимам, у него есть ради чего жить. Его исцелят две вещи – участие в битвах и ты, Тесса.
Они с Уиллом никогда не говорили о той ночи в Кадер-Идрисе. То, что случилось, казалось Тессе сном. Она была уверена, что Джем обо всем догадался и простил их, но после того, как Джем уехал, Уилл больше ни разу не признавался ей в любви, не спрашивал, любит ли она его.
И лишь спустя две недели, которые показались ей вечностью,
Но она ошиблась – они просто покатались по парку. Наступали холода, голые деревья выглядели уныло, края прудов затягивало ледком, и Уилл вел с ней вежливую беседу о погоде и достопримечательностях Лондона. В следующие дни они посетили Британский музей и Национальную галерею, сады Кью и собор Святого Павла, где терпение Тессы наконец лопнуло.
В тот момент они как раз стояли на знаменитой Галерее шепотов, и Тесса, опираясь на перила, смотрела на собор. Уилл перевел ей латинское изречение над надгробием Кристофера Рена: «Если ты ищешь памятник – оглянись вокруг». Думая о чем-то своем, девушка машинально взяла его за руку, но Уилл тут же отдернул ее и залился румянцем.
– Что-то не так? – удивленно спросила Тесса.
– Нет-нет, все в порядке, – поспешно ответил он. – Просто я не хочу, чтобы наш поход сюда, в Галерею шепотов, был тебе неприятен.
– Я и не говорю, что он мне неприятен! Но, Уилл, твоя обходительность у меня уже в печенках сидит.
– Разве ты…
– Мне надоела твоя показная вежливость, и я хочу, чтобы ты стал прежним Уиллом! Перестань показывать мне все эти изыски архитектуры с таким видом, будто это ты составил путеводитель Бедекера! Я хочу, чтобы ты, как прежде, говорил глупости, смешил меня, сочинял песенки и был… – Уиллом, которого я полюбила, чуть было не выпалила она, но вместо этого произнесла: – Чтобы ты был Уиллом, иначе я ударю тебя зонтиком.
– Я просто пытаюсь за тобой ухаживать, – в отчаянии воскликнул Уилл. – Ухаживать, как положено. Ради этого я тебя сюда и позвал. Неужели ты не поняла?
– Мистер Рочестер никогда не ухаживал за Джейн Эйр, – заметила Тесса.
– Нет, он просто одевался в женское платье и пугал бедную девушку своими остротами. Ты этого хочешь?
– Какая же страшная из тебя получилась бы женщина!
– Нет, я был бы потрясающей девушкой.
– Ну вот, – расхохоталась Тесса. – Узнаю Уилла. Так-то лучше! Разве нет?
– Не знаю, – ответил он, не сводя с нее глаз. – Я боюсь отвечать на этот вопрос. Я слышал, что все американские женщины, заслышав мою речь, тут же испытывают жгучее желание поколотить меня зонтиком.
Тесса вновь захохотала, он тоже не удержался, и раскаты их смеха, отскакивая от стен, прокатились по галерее. После этого им обоим стало легче, и улыбка Уилла, когда он подал руку выходившей из экипажа Тессе по их возвращении в Институт, была настоящей.
Ночью в комнату Тессы кто-то тихо постучал. Открыв дверь, она
Тесс, Тесс, Тесса…
Разве может быть звук прекраснее твоего имени? Когда я произношу его вслух, сердце мое звенит, как колокол. Странная ассоциация, не правда ли? Но когда ты ко мне прикасаешься, оно действительно звенит в груди, и этот звук трепещет в моих жилах, наполняя все мое естество радостью.
Почему я написал здесь эти слова? Из-за тебя. Я относился к этой книге с пренебрежением, но ты привила мне любовь к ней. Читая ее во второй раз, объективно и непредвзято, я ощущал в душе отчаяние и жгучую зависть к Сиднею Картону – да-да, именно к Сиднею, ведь он, не надеясь, что женщина, к которой он воспылал нежными чувствами, когда-нибудь полюбит его, по крайней мере нашел в себе силы поведать ей о своей любви. И у этого героя нашлось доказательство его пылкой страсти, пусть даже доказательством стала его смерть.
Я умер бы, Тесса, но не рассказал тебе правду, если бы знал, что смерть моя коснется только меня. И потому завидовал Сиднею, что он был свободен.
И теперь, обретя наконец свободу, я могу без страха поведать о том, что творится в моем сердце.
Ты не последняя мечта моей души.
Ты – мечта первая и единственная, от которой я так и не смог отказаться. Ты первая мечта, из которой, надеюсь, родятся и другие, достойные того, чтобы потратить на них жизнь.
С возрожденной наконец надеждой,
Уилл Эрондейл
Тесса еще долго сидела в кровати, любуясь через окно рассветом, занимавшимся над Лондоном. Утром она быстро оделась, схватила книгу и бросилась вниз. Уилл как раз выходил из своей комнаты, с влажными после умывания волосами. Она подскочила к нему и спрятала голову у него на груди. Книга упала на пол, и юноша заключил Тессу в свои объятия.
– Что-то не так? – тихо прошептал он. – Тебе не понравилось?
– Мне еще никто не посвящал таких прекрасных строк, – ответила она, слыша, как под его рубашкой бьется сердце, – никогда.
– Я написал это, когда узнал, что на мне нет проклятия, – неожиданно сказал Уилл. – Хотел подарить тебе, но, узнав о твоей помолвке с Джемом, отказался от этой затеи. И с тех пор ждал случая преподнести эту книгу. А вчера, когда ты попросила меня стать прежним Уиллом, в моей душе возродилась надежда, и я решил вернуться к своей мечте, сдуть с нее пыль и сделать тебе этот подарок.