Механический рай
Шрифт:
Протиснувшись сквозь прутья решетки, Гера выбрался на крышу здания и облегченно вздохнул. Пока все складывалось удачно. Никто его не видел. Кроме, разумеется, Гали, которую он проводил до квартиры. Оставалась еще уйма времени, но не хотелось слоняться по улицам или идти в подвал. И тем более — к Мадам.
На крыше было довольно холодно, зато все окрестности — как на ладони, если эту ладонь осветить крошечными огоньками. Подняв воротник куртки, Гера уселся возле голубятни, где меньше дуло. Вскоре совсем стемнело, только звезды лили какой-то противный, тусклый свет. Изредка поглядывая на часы, Гера дремал, вспоминая сегодняшний день. Вернее,
После кафе-мороженого, забрав с собой персики и конфеты, они пошли гулять в парк. Там уже две недели работали чешские аттракционы, где можно было и пострелять из пневматических пистолетов, и спуститься в «Подземелье монстров», и погонять на роликовых коньках по искусственным горкам. Несмотря на свою врожденную хромоту, Гера катался просто здорово и в своем районе не уступал никому. Но, как оказалось, эта хрупкая и совсем не спортивная девчонка могла дать ему фору. Она выделывала такие сальто, что даже у него захватывало дух.
— Где научилась? — хмуро поинтересовался Гера. — Я-то думал, что ты еще на горшок ходишь.
— Ну что с дурака взять? — последовал немедленный ответ. — У тебя не язык, а ядовитое жало. Разве так можно разговаривать с женщиной?
— Тоже мне женщина! Козочка на привязи.
В «Подземелье монстров», где было скорее смешно, чем страшно, он осторожно взял ее за руку. Непонятно зачем. Просто вдруг появилось такое желание. И до самого выхода держал ее прохладную ладонь в своей. А затем они стреляли в тире, и тут уж он показал высший класс. Галя так ни разу и не попала в мишень, сколько он ее ни учил.
На эстрадной площадке выступали какие-то бестолковые клоуны, а они ели бутерброды с горячими сосисками, пили кока-колу и смеялись.
— Кто эта девушка, которая на тебя смотрит? — спросила Галя. — Красивая… Ты ее знаешь?
Он тоже давно заметил ее, но встал боком. Теперь пришлось сознаться. Он даже слегка покраснел, чего с ним давно не случалось.
— Познакомьтесь — Света, Галя, — буркнул он. — Ты чего тут делаешь, Свет?
— То же, что и вы, — ответила она, приветливо разглядывая его новую соседку.
Кажется, они понравились друг другу. Да и сошлись на редкость быстро, словно разлученные когда-то сестры. Уже через полчаса они все втроем весело болтали, и порою Гера даже чувствовал себя немного лишним. У девушек нашлось гораздо больше общих интересов, чем у него с ними, хотя Света и была старше своей новой подруги года на три.
— Я вам не мешаю? — несколько обиженно спросил Гера.
— Если не трудно, сходи за хрустящим картофелем и пепси! — ответили обе.
Очнувшись, Гера, чиркнув спичкой, взглянул на часы. Половина второго. Пора. Азерботы спят и видят сладкие сны. Теперь предстояло спуститься по пожарной лестнице вниз, на крышу магазина «Барс».
— Знаешь что я сделаю? — произнесла Карина, и ее голос — чужой, мстительный — поразил Владислава.
В комнате было темно, но они оба не спали. Просто лежали с открытыми глазами и думали о своем. — Завтра же отведу ее к гинекологу. Вот что я сделаю.
— Ты сошла с ума, прекрати, — отозвался он, нахмурившись.
— Да? — Карина почти соскочила с кровати, распрямившись, как пружина. Она будет шляться где попало, неизвестно с кем, а я спокойно смотреть на это? Вдруг ее изнасиловали?
— Ну что ты мелешь? Успокойся. — Владислав и сам чувствовал себя на взводе: эта пощечина была ни к чему. — Ей и так не сладко. Как ты думаешь, мне стоит попросить у нее
Глаза жены в темноте заблестели еще ярче.
— На коленях, — насмешливо сказала она. — Если Хочешь, чтобы она продолжала над нами издеваться и совсем села на шею. Этот Гера… Она была с ним, я уверена.
— Ну и что?
— Ты должен поговорить с его родителями. Нет, не то. Я их видела. Мы должны переехать отсюда. Это плохой район. А лес? На него смотреть страшно. И люди…
— Люди везде одинаковы. Ты сама себя уговариваешь бежать. В конце концов, это просто глупо. Завтра наступит день, и ты посмотришь на все другими глазами. Ночь — скверный советчик. И… не ругай больше Галю. Сделай вид, будто ничего не случилось. Она сама разберется со своими проблемами. Наша дочь умная девочка и не сделает ничего дурного. Мне не надо было ее бить.
— Ей еще мало досталось. Я бы ее убила. — Голос у Карины изменился, и последнюю фразу она произнесла так, как все люди, когда хотят просто отвязаться от какой-то назойливой мысли. Потом она добавила: — Коля Клеточкин — помнишь такого? — предлагает мне работу, наверное, в своем фильме.
— Стоит подумать.
Владиславу не нравился этот режиссер, хотя он-то и познакомил его с Кариной. Тогда снималась картина, в которой играли и люди, и куклы, а Драгурову приходилось осуществлять всю механическую работу с манекенами. Это был серьезный фильм, никакая не сказка, как считали зрители. То, что куклы «оживали» и вступали в контакт с людьми, а потом и захватывали власть над ними, поскольку были неуязвимы для чувств, казалось и Клеточкину, и Владиславу естественным. Другие этого не понимали. Даже актеры. Наверное, поэтому фильм и не получился, прошел «малым экраном». Критики так и не смогли отнести его ни к какому жанру: ни к ужасам, ни к притчевым картинам, ни к элитарному кино. А идея была проста: все люди в детстве играют в куклы, мальчики — в солдатиков, девочки — в Машу, Таню, Катю, Сашу, которых наряжают, баюкают, ласкают. Не осознавая того, отдают им частицу своей души. И порою кукла для них значит не меньше, чем живущие рядом родители, бабушки и дедушки. Но куда исчезает любовь, когда дети взрослеют? Они выходят из мира кукол, но попадают в такой же кукольный мир, где игрушки оживают, но не одушевляются. Несчастья, окружающие людей, произрастают из детства. Такова была несложная идея фильма. Единственное, что не нравилось Драгурову, — сам режиссер, не видевший черты между людьми и куклами.
— Ты спишь? — спросил Владислав, повернувшись лицом к жене. Карина дышала ровно, веки чуть подрагивали, но она не ответила. Или не хотела, или действительно спала.
А Владислав отчего-то именно сейчас решил рассказать ей о своем новом заказе, об этом металлическом мальчике с лютней и луком. Он вдруг понял, что тот собою представляет, разгадал хитрый механизм действия. Если, по уверению старика, игрушка может извлекать из лютни звуки, то умеет производить и другие несложные движения. Владислав уже догадывался, какие именно. Завтра же надо постараться собрать ее целиком и проверить. И вообще, он начинал немного жалеть о том, что со временем ему придется расстаться с этим металлическим мальчиком. Ведь в игрушке уже живет какая-то капля его души. Хорошо бы не отдавать ее заказчику… Подарить Гале. Хотя она давно вышла из этого возраста… Он так и не пожелал ей спокойной ночи… Чувствуя наваливающуюся дремоту, Владислав зевнул и закрыл глаза. «Всем спать, — мысленно приказал он. — Людям, зверям и куклам…»