Механический Зверь. Монстр внутри

Розин Юрий

Если проводить аналогию, то превращение в сокола, кота, пса и даже разарита – это как собирать детский конструктор, имея подробную инструкцию. Все, что было немного непонятно можно было подсмотреть в книжечке. Книжечкой в случае трансформации выступало тело образца. Но если ты пытался включить детали из одного набора в другой, то пусть у тебя была инструкция, но в ней не было способов объединения. Каждая книжечка была только о своем конструкторе. Она помогала, да, но полностью разъяснить все детали не могла.

Так что первая попытка была неудачной. Попытавшись для начала изменить крылья, Лаз обнаружил, что это было невозможно. Отдельные части тела, построенные по разным принципам,

не могли работать вместе. Если бы он попытался объединить сокола и волка, то это бы удалось куда легче. Но разарит потому и был выбран, что его тело было особенным. Так что пришлось идти на риск и перестраивать за раз весь организм. К счастью он работал только с проектировочной трансформацией, а не с настоящим телом. Потому что после первой попытки он полностью ослеп и оглох. Да и тело слушалось как будто находилось в цементе, движения были вялыми и даже самое простое – взмах крыльями выполнить не удалось. Вторая попытка была лучше, он по крайней мере видел и слышал, но казалось, что он смотрит на окружающий мир из-под воды: все было размытым и нечетким. Третья, четвертая, седьмая, десятая попытки.

Пока он так экспериментировал прошел еще месяц. Они вышли из Вильсарии и сейчас были в густом хвойном лесу. Фаусту было положительно все равно куда идти, они никуда не спешили, да и начались холода. Так что идти по открытой местности было слишком зябко. А в бору было и потеплее из-за защищавших от ветра деревьев, и костер было из чего разжечь, и поймать на обед какую зверюшку не составляло труда.

Успехом увенчалась четырнадцатая попытка. Сокол, вернее уже даже не сокол, так как внутреннее строение сейчас кардинально отличалось от любой нормальной птицы, взмахнул крыльями. Да! Точно такое же чувство! Чувство, когда каждая мышца слушается отданного ей приказа, а мир вокруг так и ждал, чтобы его увидели, услышали и понюхали. Он не мог сидеть на месте. Оторвавшись от палки он с упоением погрузился в ветер. Это было замечательно. Он крутил фигуры высшего пилотажа, осваивая новое тело несколько часов и спустился только из-за усилившегося к ночи мороза.

Следующей он попытался изменить форму дикого кота. На этот раз все прошло куда быстрее. Всего через неделю седьмая попытка увенчалась успехом. Здоровенный кошак, ставший неизвестным науке гибридом потянулся и выпустил когти. Также, как и с соколом, новое тело слушалось каждой мысли, а все чувства от зрения до вкуса усилились в разы. Следующим был выбран волк. На этот раз через три дня с третьей попытки ему удалось. Он набивал руку. Вложив в санитара леса весь имеющийся вес, сейчас он управлял здоровым как теленок псом с острыми как бритва клыками и густым белым мехом. Фауст даже немного отошел в сторонку.

Дальше становилось все легче и легче. Начиная с шестого животного – юркого хорька, у него стало получаться с первого раза. На одно изменение теперь уходил всего день работы. Так прошел последний месяц года.

*** *** *** *** ***

– «Какого черта это было!?»

– «Дедушка, мы пытались поймать опасных преступ…»

– «Это ты будешь с балкона горожанам втирать! Я прекрасно знаю, что эти двое не преступники и уж тем более не нападали на стражу! Говори, пацан, что опять случилось, а не то получишь ремня, как в детстве, и никто меня не остановит! Я пока тут самый сильный».

– «Ладно-ладно. Глава гарнизона заключил с ними сделку, по которой они выступают на турнире от имени города, а взамен любой их приз удваивается».

– «И ты, как крохобор и скупердяй решил, что тысяча ринталей стоит охоты за сильнейшими воином и магом в городе?»

– «Не сильнейшими, ты же здесь».

–

«А то, что я не буду тебе помогать в голову не пришло!?»

– «Нет».

– «Ух, мало тебя отец в детстве учил, теперь вырос дебилом. Ты хоть представляешь, что они могли учудить, не будь меня рядом и реши они не сбежать в небо, а прорваться боем?»

– «Резня».

– «Ага, еще какие-то остатки мозга остались! И стоят жизни нескольких десятков солдат, что они бы наверняка положили, этих денег?»

– «Нет».

– «Вот то-то же! В следующий раз думай о перспективах своих решений. К тому же ты их еще и оклеветал по-черному! Так, чтобы я не слышал ни полслова о преследовании или преступниках. Твое счастье, что эта парочка отнеслась к произошедшему с юмором и решила не лезть бодаться рогами с таким идиотом как ты».

– «Но дед!»

– «Никаких “но”! Хватит и того, что ты меня в их глазах опозорил. Твое счастье, что в ближайшую сотню лет ни один из них в Эшельгар не вернется, а то они бы точно потребовали возмещения ущерба».

– «Чего? Сотню лет? Ты о чем?»

– «Да так, не обращай внимания. Все, свободен!»

Глава 18. День рождения, веретенка и новые задумки.

К своему дню рождения Лаз изменил около пятидесяти форм и решил закруглиться. Фауст, помнивший о том, как Лазарь называл Карцию день своего рождения, решил устроить мальчику сюрприз. Однако, когда он готовил Лазу праздничный завтрак, пока тот отходил от очередной проектировочной трансформации, Фауст услышал громкие крики. Лазарь катался по земле, держась за левую руку. Подбежавший мужчина успел заметить, как татуировка на большом пальце мальчика поменялась с “16” на “15”. На вопросы Лаз не отвечал, и его пестрый друг понял, что у мальчика есть секреты, не менее странные, чем его собственные.

В этот раз болело куда сильнее. Если так будет продолжаться, то где-нибудь к двадцатому дню рождения он сойдет с ума от боли. Однако он не хотел никого убивать. Снова. Волнующемуся Фаусту Лаз ничего так и не сказал и тот сдался. У каждого должны быть секреты. Но праздник, который планировал его пестрый друг, был неизбежно сорван. Ни у одного из них после такого не было сил и желания что-то праздновать. Лаз погрузился в размышления о своем будущем, а Фауст, пусть и не узнал правды, был совсем не глуп. Если в день рождения человека таинственное число у него на руке уменьшается на единицу, то не сложно догадаться – это отсчет. И судя по всему, закончится он довольно скоро. Для прожившего тринадцать с хвостиком веков Фауста пятнадцать лет были ничем. Что будет после того, как цифра изменится на “0”, тоже было не сложно догадаться по той боли, что испытывал мальчик. Конфет ему точно не дадут.

Вперед они продвигались очень медленно, иногда по два-три дня не сдвигаясь с места. Так что за те три с небольшим месяца, что прошли с памятного бегства из замка мэра, было пройдено от силы восемьсот километров. Но даже так, в конце концов дальше идти было невозможно. Они дошли до берега моря. Зимнее море выглядело очень величественно. Соленая вода, естественно, не замерзла, но, казалось, загустела и замедлилась. Волны накатывали на берег неспешно, и так же неспешно отступали, а затем еще и еще. По просьбе Фауста Лаз взял его полетать над морем. Окруженный воздушным коконом с дополнением воды для плотности и огня для тепла, пестрый воин во все глаза любовался на водную гладь с высоты птичьего полета. Лаз и сам наслаждался подобным зрелищем. Над морем он летал впервые в новой жизни.