Механическое сердце Fatum

kozatoreikun

Но больше он не позволит никому так про себя говорить. Как бы ему при этом плохо не было.

Ресторатор рассказал, как работает ключ. И используя эту информацию, Гена попытался воздействовать на Fatum ещё раз.

— Запомни! — громко и отчётливо приказал он.

Голос эхом разлетелся по помещению, враз отличаясь от приглушённой речи минувшей беседы, поглощаемой ненастоящими стенами.

Пластинка накалилась, но Гена не выпускал её из рук. Он чуть наклонил руку и в горизонтальной плоскости, где лежала пластинка, от ладони волнами пошли круги. Подвижная иллюзия. Она просочилась сквозь окна, добежала до зданий и, дойдя до

крайней точки, куда только Гена мог себе позволить её провести, заторопилась обратно.

Нехорошее предчувствие коснулось спины Гены Рики Ф неприятным холодком. Первый ряд выпущенной иллюзии только успел сойтись на его ладони, как пол под ним обвалился и Гена рухнул вниз.

Падая, он видел, как проносились мимо лестницы и этажи, ещё совсем недавно служившие ему надёжной опорой. Где-то высоко остался красный свет, проникающий в комнату, он прощался с человеком насмешкой и тающей в воздухе цепочкой символов, тянущейся к запястью.

«Это падение — иллюзия?» — подумал Гена. Теперь он видел иллюзию во всём. Теперь единственным, что связывало Fatum и его, стало недоверие.

— Чёрта с два! — воскликнул Фарафонов, хватаясь за воздух.

Громкий стук приложил его затылком о каменный пол. Перед глазами потемнело.

Боли в спине вторил звон в ушах. Гена лежал, раскинув руки в стороны, и не мог пошевелиться. Клубы грязи и пыли стелились вокруг. Белые стены исчезли. Воздух из лёгких выбил холод и он же едва не обжёг глаза. Воздух был грязным.

Гена пролежал несколько минут не в силах собраться. Затем поочерёдно начал двигать частями тела — к этому времени звон в ушах ослабел и Гена смог открыть глаза и, хоть и с болью, но всё же сделать первый вдох полной грудью.

Затем он поднялся на руках и сел. Подтянул ноги к себе. Осмотрелся по сторонам и неожиданно понял, что ещё одного такого потрясения не выдержит. Нужно было выбираться. Нужно было искать дорогу назад. Но Гена не сдвинулся с места. Рядом с ним лежал другой человек. Тот, кто должен был ему помочь. Тот, кто должен был вытащить его.

— Гнойный, — тихо позвал Рики Ф.

Но Слава не отозвался.

========== 11. Fatum, ч.2 ==========

Стеклянный зал. Слепящие глаза лампы на потолке. В горле пересохло и совсем немножко хотелось есть. Слава ощущал себя единственным живым организмом во всём свете. Во всяком случае, в пределах этого места всё наверняка так и было, потому что даже воздух здесь был мёртвым. Символ умерщвлённого мира — механическое сердце Fatum — намеренно подавляло дышащий жизнью организм. Но он не поддался. «Сердце» прикладывало все усилия, но не могло к нему даже подступиться. Вихрь сменяющих друг друга настоящих чувств был непредсказуем настолько, что просчитать вероятное будущее было невозможно, а предугадывая, система не могла вовремя среагировать. Поэтому она решила наблюдать.

— Чейни! — сорвав с себя оцепенение, Слава бросился вперёд. Он замахнулся для удара, но и сам он, и его рука прошли сквозь стоящего перед ним человека.

Тот развернулся, грузно вздохнул, а Слава раздосадовано цыкнул, пряча лицо и со злобой поглядывая на свою руку.

— Иллюзия, — процедил он, оборачиваясь.

— Воспоминание, — голосом Чейни поправила иллюзия.

— Плевать! — воскликнул Гнойный, вновь попытавшись как следует врезать голограмме. И только после второго провала, окончательно убедившись в том, что перед ним не материальный объект, Слава немного успокоился.

Если это, конечно, можно было так назвать. Он стоял, вперившись взглядом в Чейни, или в то, что назвалось его именем, и сжимал кулаки.

— Как это называется! Ты зачем вообще это сделал! — крикнул он в лицо Чейни. У него накопилось слишком много вопросов к этому человеку. Вопросы перемежались с претензиями и возмущениями (в основном), но не так важно, у них много времени впереди.

— Так ты хочешь, чтобы я тебе помог? — спокойно ответил безучастный к агрессии Славы Ден. — Тогда умолкни и слушай, иначе…

— Я здесь не за этим, — грозно прошипел Слава.

— Я знаю. Но если ты уйдёшь сейчас, ты не узнаешь об этом никогда. Ты ведь и так ничего не знаешь?

Упрёк в сторону Славиной непроинформированности задел его, но не лишил рассудка окончательно. Что за шутки решил сыграть с ним этот злоебучий механизм? Он копается в его мозгу? Саша и остальные тоже появятся?

Однако Чейни это был или кто ещё, он пытался ему что-то сообщить. И, стиснув зубы, Слава приготовился слушать.

***

Если Чейни не сошёл с ума окончательно, то через полтора дня старому свету суждено погибнуть. Ресторатор нёс ту же несусветную чушь, что их обоих с одной стороны успокаивало, а с другой не успокаивало совсем. Должно было стать легче, когда появился третий, но эта лёгкость стала для обоих всего лишь очередным грузом, своим появлением обозначая: это не шутки. То, что происходило, происходило взаправду.

Третьего звали Илья Мэддисон и они не были знакомы лично. Парни перекинулись парой фраз в тёмном пустом пространстве, где Ресторатор в этот раз не появился. Мэддисон, так же, как и они, смял светящуюся бумажку и исчез. Чейни пробил в поисковике его имя — Сеть охотно поддалась и рассказала о новом обладателе странного знания. Выберет ли он тот путь, что и они, либо найдёт другое решение, Ден не знал. Вместо того чтобы изучить нового «союзника», он закрыл ноутбук и постарался сосредоточиться на своей задаче.

Ден дураком не был. И перспективы своего будущего он понимал отлично. Проанализировав известную ему информацию и хорошенько всё обдумав, Чейни выход всё-таки нашёл. Однако он был несколько… неосуществим.

За двенадцать часов до начала конца особенное видео предупредило о том, что выживут только те, кто его посмотрит. Всего-то и требовалось отыскать человека, в котором Чейни бы не сомневался и который бы не знал о том, что происходит в этом мире. По мнению Чейни, отыскать такого человека было нереально.

Ему вообще очень повезло. Что он встретил Гнойного в самый последний момент. Что тот не был в Сети несколько дней. Что Слава оказался сегодня здесь. Ден, конечно, ждал его намного раньше, но не суть. Славу ведь никогда не будет звать Fatum. Он ведь необычно односторонне связан с этим местом.

— Fatum тебя никогда не признает и очень скоро отсюда вышвырнет, — предупредил Чейни. — Ты, возможно, единственный, на кого механический бог не может полноценно влиять.

Слава скривился в лице. Не доверяет. Думает, что Ден несёт чушь. Это было ожидаемо, но как Чейни рассказать ему обо всём, чтобы он поверил, ведь для Славы вполне естественно полагать, что ему пытаются задурить голову. Чейни придётся рассказывать с самого начала и чем-то пожертвовать. Ведь если выбирать между всем миром и Славой, то Чейни однажды уже сделал выбор, за который сам Слава его теперь ненавидит.