Механизм сталинской власти: становление и функционирование. 1917-1941

Павлова Ирина Владимировна

Формирование в период нэпа предпосылок последующей волны насилия, которое интересует историка В.П. Булдакова [686] 72, происходило не само по себе, а при активном содействии власти. В данном случае роль секретаря Сибкрайкома ВКП(б) С.И. Сырцова в разжигании классовой борьбы при наличии настроений красного бандитизма в сибирской деревне исключительно велика. Чтобы понять, как эволюционировали представления власти об использовании этих настроений в борьбе с кулачеством, необходимо процитировать некоторые пассажи из речей сибирского секретаря.

686

72 Булдаков В. П. Красная смута. Природа и последствия революционного насилия. М., 1997. С. 266.

Из речи на мартовском 1926 г. пленуме Сибкрайкома: «...Эксцессы со стороны бедноты – это акт отчаяния бедноты, это проявление и показатель ее беспомощности. Если этому бедняку дать возможность организованного выступления, организованного

отпора кулаку, то ему не придется прибегать к таким мерам – становиться на путь эксцессов. Мне кажется, что соображения относительно возможности рецидива красного бандитизма и стихийных выступлений бедноты оборачиваются в нашу пользу, в пользу вывода, что нам надо этим настроением овладеть и использовать его, чтобы направить бедноту на путь организации и отпора кулачеству...» [687] 73.

687

73 Сибирский краевой комитет ВКП(б) о работе с беднотой. Новосибирск, 1927. С. 40.

«...Нет никакого сомнения, что партизаны являются в условиях Сибири в значительной части здоровой революционной силой, которая нам поможет работать во всех областях. У них большой революционный опыт, закалка – они представляют собой очень ценное, если этот опыт будет использован... И эти старые партийцы из бывших партизан должны помнить, что, только развертывая вокруг себя все новые и новые силы, они смогут остаться и быть действительными носителями революционной идеи, революционной работы в деревне...» [688] 74.

688

74 ГАНО, ф. П-2, оп. 4, д. 49, л. 32; Пленум Сибирского краевого комитета ВКП(б) 11–14 октября 1927 г.: Стеногр. отчет. Новосибирск, 1927. С. 110–111.

Большую роль в разжигании антикулацких настроений в деревне сыграли слухи о предстоящей войне. Ухудшение международных отношений в 1927 г. действительно имело место. Это не только факт объявления правительством Великобритании 27 мая 1927 г. о разрыве дипломатических и торговых отношений с СССР, но и убийство в Польше советского полпреда П. Войкова [689] 75. Однако эти события не означали, что обстановка обострилась настолько, что появилась реальная угроза войны. По крайней мере, на внешнеполитические действия советского руководства они не повлияли. 28 мая 1927 г., наряду с утверждением текста ноты в адрес английского правительства, Политбюро приняло решение удовлетворить «требования английских товарищей о выдаче им 16 000 фунтов на специальные расходы до конца года по расширению агитационной (устной и печатной) и организационной работы». Одновременно были приняты дополнительные меры по конспирации, в частности, создана специальная комиссия «для приведения в порядок финансовых операций Госбанка по обслуживанию революционного движения в других странах с точки зрения максимальной конспирации» [690] 76.

689

75 Симонов Н.С. Военно-промышленный комплекс СССР в 1920–1950-е годы: темпы экономического роста, структура, организация производства и управление. М., 1996. С. 60.

690

76 РГАСПИ, ф. 17, оп. 162, д. 5, л. 24, 25.

Однако внутри страны правящая верхушка постаралась извлечь из этих событий для себя максимальные выгоды. В начале июня 1927 г. в течение нескольких дней в разных городах страны произошли взрывы, аварии, которые, как считает историк Ю. Голанд, были провокационными [691] 77. Во всех этих действиях обвинялись английские шпионы и белогвардейцы. В связи с этим решением коллегии ОГПУ без всякой видимости суда были расстреляны 20 заложников, «видных белогвардейцев, виновных в преступлениях против Советской власти», как это именовалось в постановлении экстренного заседания Политбюро от 8 июня 1927 г., которое поручило ОГПУ произвести новые массовые обыски и аресты белогвардейцев [692] 78.

691

77 Голанд Ю. Кризисы, разрушившие нэп. М., 1991. С. 62.

692

78 РГАСПИ, ф. 17, оп. 162, д. 5, л. 35.

Все эти события обусловили не только заявления Зиновьева и Сталина об угрозе войны на июльском 1927 г. пленуме ЦК, но и реальные действия правительства. 27 июня 1927 г. Политбюро признало «необходимым опубликовать обращение ЦК в связи с возросшей опасностью войны и попытками белогвардейщины дезорганизовать наш тыл» и рекомендовало превратить намеченную на 10–17 июля 1927 г. «Неделю обороны» «в большую политическую кампанию» [693] 79. В августе–сентябре прошли пробные мобилизации. Таким образом, провокация военной тревоги дала возможность правящей верхушке не только обосновать настоятельную необходимость форсированной индустриализации с акцентом на развитие военной промышленности,

но и искусственно обострить социально-политическую обстановку в стране, чтобы затем ужесточить свои политические действия.

693

79 Симонов Н.С. Военно-промышленный комплекс СССР... С. 61.

С.И. Сырцов прямо говорил об этом на пленуме Сибкрайкома ВКП(б) 12 октября 1927 г.: «Конечно, самой большой, реальной проверкой явилось то обстоятельство, которое было сопряжено с военной опасностью, с военной тревогой». И что показала эта проверка? Сырцов ответил на этот вопрос: «Позиция кулачества по отношению к войне, по отношению к военной опасности может быть характеризована как пораженческая или условно оборонческая. В отношении кулачества к войне мы имеем симптомы, по которым это отношение кулака совпадает с другими, которые имелись со стороны оппозиции...» Из этого, по мнению Сырцова, вытекала «задача максимально поднимать активность бедняцко-середняцких слоев, которые в деревне будут нашей опорой не только в мирную пору хозяйственного строительства, но и в случае военных осложнений» [694] 80.

694

80 ГАНО, ф. П-2, оп. 4, д. 49, л. 15, 31.; Пленум Сибирского краевого комитета ВКП(б) 11–14 октября 1927 г. С. 107.

Прямым следствием предпринятой властью провокации с пропагандистской кампанией и подготовительными мероприятиями к предстоящей войне было обострение экономического положения в стране. В городе возник ажиотажный спрос на продукты питания и промтовары. Заметно сократилось количество хлеба, поступавшего на рынок. Причиной этого были не только низкие, как и в предыдущие годы, закупочные цены на хлеб, но и резкое сокращение возможности что-либо купить на вырученные деньги. Заведующий Сибкрайторготделом А.Н. Злобин прямо назвал «недостаточное товароснабжение деревни» основной причиной слабого хода хлебозаготовок [695] 81. Кроме того, опасаясь будущих потрясений, крестьяне отложили часть хлеба на «черный день». Естественное в таких условиях поведение крестьянства было квалифицировано как «кулацкая хлебная стачка».

695

81 ГАНО, ф. 47, оп. 5, д. 68, л. 160, 168.

В своей манере Сталин обвинил кулаков в том, что они «ждут не просто повышения цен, а требуют повышения цен втрое в сравнении с государственными ценами» [696] 82. Действительное положение его не интересовало. Важно было накалить антикулацкие настроения. И власть этого добилась. Вот ряд характерных высказываний со стороны бедноты: «Хотя много есть ненормальностей во власти, но на защиту власти в любой момент пойду, так как она много сделала бедноте... Раньше, чем пойдем на иностранную буржуазию, мы должны уничтожить свою на месте». Из разных районов Сибири сообщалось, что «партизанское население настроено повсеместно воинственно» [697] 83. Выступая на пленуме Сибкрайкома ВКП(б) в октябре 1927 г., Л.М. Заковский предупредил, что «бандитизм и всякие другие преступления в нашей сибирской деревне сейчас имеют место больше, чем они имели весной». Спустя несколько месяцев на заседании бюро Сибкрайкома ВКП(б) он прямо говорил о том, что «беднота, строя свои иллюзии насчет будущих перспектив защиты Советской власти..., ставила вопрос о том, чтобы перед тем, как идти защищать Советскую власть, которую они безусловно пойдут защищать, в первую голову расправиться с кулачеством в деревне, чтобы улучшить материальное положение своего хозяйства...» [698] 84.

696

82 Сталин И.В. Соч. Т. 11. С. 2.

697

83 ГАНО, ф. П-2, оп. 5, д. 20, л. 33.

698

84 Там же, оп. 2, д. 194, л. 142.; д. 261, л. 1.

Вполне вероятно, что Сталин имел достаточные представления о положении в сибирской деревне. Ему регулярно докладывалось содержание закрытых писем местных секретарей. В бытность его председателем Оргбюро ЦК РКП(б) на одном из заседаний в июле 1921 г. заслушивался специальный доклад секретаря Сиббюро ЦК В.Н. Яковлевой о красном бандитизме в Сибири [699] 85.

Сталин обычно использовал те тенденции, которые были ему выгодны в его политиканских интересах, в борьбе за власть. Не только использовал, но и педалировал именно такие тенденции. Отправляя на места грозные директивы с требованием усилить хлебозаготовки путем насилия и грабежа, он знал, что найдет опору в социальных низах сибирской деревни. Почва для этого была подготовлена всей предшествовавшей политикой заигрывания с беднотой, разжиганием настроений красного бандитизма, разрывом и без того слабых внутриобщинных связей. Легче всего, как ему представлялось, было начать в Сибири. Поэтому он и поехал в Сибирь.

699

85 Известия ЦК РКП(б). 1921. № 34. С. 5.