Мелисенда
Шрифт:
Сказать? О чем?
О том, что мы с тобою
Своими мыслями накликали беду?
Филипп:
Одни лишь помыслы не могут убивать...
Катарина:
Иначе говоря, ты уверяешь
Меня, что я должна быть только рада
Тому, что друг отца убит?
Тому, что храбрый благородный воин,
Кому обязана я за его отвагу,
Не удостоившись могилы,
На дне в морской пучине
Филипп:
Но видит Бог!
Катарина:
Не смей!
Катарина убегает.
Картина IV
Резиденция Ордена Бедных воинов Христа, Храм Соломона.
Великий магистр в сопровождении де Бранта появляется в своих покоях.
Магистр:
В каком же то году случилось?
Постой, тогда король покойный
Был у неверных в заточеньи.
Прошло лет десять, нет, пятнадцать лет с тех пор.
Де Брант:
Двенадцать лет, мессир, я помню точно.
В тот год мою жену прибрал Господь.
Магистр:
Двенадцать лет... А ведь уже тогда я был немолод...
А... что? Жена? Да-да, ее я помню, красавица была...
Прости, тебе, наверно, больно вспоминать.
Де Брант:
Нет, боль ушла... почти ушла, а о любимой
Я не могу не помнить, у дочери ее лицо.
Магистр:
Да, это так:
Все больше в памяти и меньше впереди.
И все же, нам с тобой ворчать негоже,
Мол, молодые уж не те,
Какими прежде мы с тобою были.
Нет, нам не должно руки опускать,
Напротив, до последнего дыханья
Пред нами цель одна - хранить Христову веру.
А трудностей и бед, их молодым
На долю выпадет не меньше, уж поверь,
Так что достойно ли и нам еще
От горестей и тягот оставлять наследство?
Де Брант:
О чем вы, сир! Наследники не подведут,
Но рано вам...
Магистр (устало машет рукой):
Я помирать собрался?
Однако, что бы ни случилось,
Привык я завершать дела свои.
Вот, не идут никак из головы пираты,
Что на корабль де Басси напали.
Похоже, что разбойников заране
Предупредили о ларце,
Который для меня барону
В далекой Генуе вручил сеньор дель Маско.
Де Брант:
Мессир, о том же думал я,
Однако заподозрить невозможно
В преступном
Никого из тех, кто знал о том.
Магистр:
Да, невозможно... Ты и я,
Мы полагаем, что живем довольно,
Чтоб в людях различать добро и зло.
И что? Воспоминания и опыт
Из возомнивших стариков
Наивных делают младенцев.
И лишь когда один холодный разум
Мы станем слушать вопреки всему,
Что знаем или думаем, что знали,
Тогда, возможно, приоткроется для нас
Не самая приятная из истин.
Де Брант:
Сей путь, мессир, начать с меня пристало,
Коль завели вы речь о том со мной.
Скажите напрямик, откинув
Все доводы о чести и приличьях,
А разве я людей лихих нанять не мог,
Корабль снарядить и ждать поживы?
Магистр:
Пять тысяч ливров в Генуе давали
Купцы за тот ларец. Большие деньги.
А ты, на гибель обрекая друга
И жениха для дочери своей,
Убытки суммою такой покрыть бы смог?
Магистр, подняв ладонь, останавливает пытающегося возразить и не находящего слов собеседника.
Прости, мой друг, но такова цена
За тот холодный ум, что мы призвали в судьи.
Потери же твои неизмеримы,
И нет причин, чтобы тебя коснулись
Хоть краем даже тени подозрений.
Де Брант:
Спасибо, сир, однако кто тогда?
Кому еще о том ларце известно?
Магистр:
Сеньор дель Маско там, за морем,
Один об этом знал и уверял в письме,
Что в тайне сохранит секрет ларца.
Чтобы проверить уверенья эти,
Негласно с порученьем верный человек
Вчера был в Геную отправлен мною.
Что же касается других...
Других немного, только сам король,
И те, кому он пожелал открыться.