Мельничиха из Тихого Омута 2
Шрифт:
Я проснулась на заре и первым делом побежала оставить моргелютам хлеба, пока никто не увидел. Определённо, на этой мельнице уже собралось слишком много людей.
Выложив куски хлеба на разделочную доску, я спустилась по мосткам к самому колесу и тихонько свистнула, подзывая водяных, как собак. Иногда они отзывались, иногда — нет, но в этот раз мне повезло, и из воды сразу же высунулась дырявая голова Каппы.
— Хлебушек!.. — расплылся он в идиотской улыбке и потянулся перепончатыми лапками к угощению.
— Подожди, —
— Дай хлеба, — сказал он, высовываясь из воды по пояс. — Два хлеба.
— Отдам всё, — я посмотрела на него выразительно, — если напугаете ту даму, которая поселилась у нас.
— Блондинку? — уточнил моргелют.
— Ну не меня же с мамашей Жо! — начала я раздражаться. — Только запомните: вреда ей не причинять, покойники мне не нужны, на глаза нашим работникам не показываться, пугать осторожно, но жёстко. Чтобы эта дамочка умчалась отсюда сверкая пятками. Понятно?
— Понятно, — радостно заверил он и потянулся к подносу.
Я отдала ему хлеб и вернулась на мельницу, испытывая некоторые угрызения совести. Но кто виноват, что донна Анна везде суёт свой нос? Жила бы себе в городе… или у графа… Искала бы приворотное зелье где-нибудь в другом месте…
Но Эдит… Какова простушка! Бедная сиротка, запуганная, жалкая — всё это видимость. На самом деле — хитрая ведьма, организовавшая продажу колдовских снадобий. И судя по всему, это давало хороший доход. Но потом-то что пошло не так?..
Размышляя об этом, я завела тесто для хлеба, уже привычно растопила печь, сбегала в курятник за яйцами, и попутно посчитала, сколько птиц и каких именно сидят на деревьях, чтобы потом отправить письмо доктору Ларку. Вернувшись, сболтала на скорую руку омлет, чтобы покормить своих домочадцев завтраком, и поморщилась, вспомнив, что в их число теперь входит надоедливая Анютка. Потом поставила глубокую сковороду в печь, смазала донышко смальцом, вылила яичную смесь, закрыла сковороду крышкой и, очень довольная, что справилась с утренними делами, отправилась одеваться.
Жонкелия уже тоже проснулась и потягивалась, поднимаясь с кровати. Я расчесала свою шевелюру волосок к волоску, заплела косу и оделась с особой тщательностью, туго затянув корсаж.
— Что-то сегодня прямо светишься, — проворчала старуха, подозрительно поглядывая на меня.
— Просто жду от этого дня много хорошего и доброго, — пропела я, натягивая чулки и башмаки. — Ладно, скатаюсь в деревню, мамашенька. Нам нужны тряпочки и ветошь для нашего великого дела!
Мои стратегические запасы тряпья подходили к концу, и нужно было разжиться сырьем для производства бумаги. Для этих целей и был приобретён Лексус.
Я растолкала работников, велев запрячь осла, накрыла на стол, взяла с собой пару яблок, пару ломтей хлеба и кусок вчерашнего пирога.
Повозка была готова, я — вооружена прутом и яблоком, и осёл меланхолично посматривал, как я спускаюсь с крыльца, как подхожу к повозке, помахивая прутом с подвешенным яблоком.
— А куда это вы собрались, хозяюшка? — раздался нежный голосок Анны.
Она уже стояла на крыльце, затянутая в рюмочку, с белым платочком в руке и в черной кружевной косынке.
— У меня дела, — уклончиво ответила я, забираясь в повозку. — А вы говорили, что любите спать до обеда.
— Совсем не люблю, — госпожа Анна спустилась по ступенькам, придерживая подол двумя пальцами. — Но доктора советуют…
— Вот и прислушались бы к их советам, — я взяла вожжи, взмахнула прутом — и над самой мордой Лексуса заплясало румяное яблочко.
Осёл потянулся к нему, сделал шаг, повозка тронулась, а я чуть не запела «Прощание славянки», вдохновленная маленькой победой.
Лексус тянулся за яблоком, повозка катилась, и яблоко заманивало моё транспортное средство всё дальше и дальше.
— Возьмите меня с собой, хозяюшка! — окликнула госпожа Анна.
— Места нет, — отозвалась я, даже не оглянувшись.
Но гостья оказалась на удивление проворной, догнала и вцепилась в край повозки.
— Места — сколько угодно, — сказала она таким тоном, что я сразу поняла — не отвяжется.
— Не глупите, — велела я ей, — если купили место на моей мельнице, это не значит, что купили и меня.
— Мне рекомендовали лечебные прогулки, — не отставала донна Анна. — Что вам стоит взять меня с собой?
— Вам рекомендовали покой у озера — вот и наслаждайтесь!
Я хотела подхлестнуть Лексуса, но вместо этого пришлось резко натянуть поводья, к огромной радости госпожи Анны, которая сразу полезла в повозку.
Но ехать я никуда не собиралась, потому что на дороге, преграждая моему ослу путь, стояла Сюзетт Квакмайер.
Всё это очень напоминало появление моргелютов, и я с тоской подумала, что с водяными было легче справиться, чем с этими надоедливыми дамочками. Моргелютам хватило пары ударов метлой по хребту, а как разобраться с этими красотками? Не метлой же их гнать?
— Вы к нам в деревню едете, хозяйка? — поинтересовалась Сюзетт. — Подвезите, пожалуйста? Я из города иду, звала на девичник свою троюродную сестру. Так ноги оттоптала…
— Милая девушка, — с улыбкой сказала донна Анна, но прозвучало это, как оскорбление, — вы же видите, что этот милый ослик не увезёт троих. А у нас с хозяюшкой дела.