Мельничиха из Тихого Омута 2
Шрифт:
И граф выпятил грудь гордо, как петух, красующийся перед курицами.
Но я-то себя курицей не считала. И идти на поводу у петухов… то есть графов, не собиралась. Тем более, что за всем этим стояла курица. То есть донна Анна, мечтающая покорить своего командора. Тоже мне, байроновская героиня!..
— А я настаиваю, что изысканной госпоже будет крайне неудобно жить на мельнице, — отрезала я. — Тем более, у нас двое работников. Мужчин. Это может плохо отразиться на её репутации, — я повысила голос: — Замуж
Госпожа Анна и Жонкелия, стоявшая перед ней в полупоклоне, одновременно оглянулись на нас.
— Вы с ума сошли? — граф возмутился так искренне, что даже пошел красными пятнами, как перепуганная тетушка средних лет. — Как можно так говорить об уважаемой вдове? — зашипел он на меня. — Её муж умер совсем недавно, ей соблюдать траур три года! Какое замужество?!
— Простите, не знала этого, — я постаралась обуздать эмоции и задумчиво посмотрела на вдовушку.
Значит, дело не в командоре? Или вдовушка решила устроить небольшой скандальчик, выскочив замуж, не соблюдая траура?
Как бы там ни было, донна Анна нравилась мне всё меньше и меньше.
— Всё, разговор окончен, — сердито заявил граф. — Вы живете на моей земле, если забыли…
— Мы платим аренду, — перебила я его. — И я не смогу работать, если рядом будут посторонние.
— Да на этой мельнице — каждый день проходной двор! — загремел граф. — А ваша аренда — это такая мелочь для меня, что я скорее снесу к чертям вашу мельницу!
В воде у самого берега что-то плеснуло, но я усилием воли повернулась совсем в противоположную от озера сторону, чтобы не выдать моргелютов. Если донна Анна узнает, что в озере водится рыбья нечисть, она вытрясет из них икру и пузыри, в надежде получить рецепт приворотного зелья. Если она, конечно, приехала за ним.
Я опять посмотрела на донну Анну и встретила её насмешливый взгляд. Эта бедная вдовушка прекрасно знала, что делать. И била наверняка. Жонкелия затрусила к нам с графом и с ходу набросилась на меня:
— Что ты ломаешься? Для нас огромная честь принимать на мельнице такую гостью! Не сомневайтесь, господин граф, — тут она начала кланяться так быстро, что у меня в глазах зарябило, — мы устроим госпожу со всеми удобствами и будем заботиться о ней, как о родной матери.
— Хоть у кого-то есть здравый смысл, — заявил граф и ядовито добавил: — Надеюсь, хозяйка не будет больше возражать?
Мрачно промолчав, я от души пожалела, что привязала Лексуса слишком крепко. Его зубки были бы сейчас как раз кстати. Цапнул бы за ляжки и его сиятельство, и её милость, чтобы сбежали отсюда куда подальше.
— Вот и решили, — подытожил граф и помахал рукой госпоже Анне: — Всё улажено! Я сегодня же прикажу, чтобы горничные доставили вам ваши вещи.
— Ещё и горничные?! — выпалила я. — У нас не пансионат для благородных
— Не надо горничных, Амби, — нежно сказала госпожа Анна, подходя к нам. — Я уважаю волю хозяйки, и буду жить здесь одна. Обойдусь без слуг.
— Вам не стоит себя стеснять, — решительно вмешалась Жонкелия. — Две или три служанки просто необходимы вашей милости, и ничуть нам не помешают.
Я кашлянула в кулак, и сразу получила от мамаши Жо локтем в ребра.
— Не помешают! — повторила она, свирепо глядя на меня.
— Тогда я сегодня же перееду к вам, — госпожа Анна была сама любезность.
Граф подал ей руку, и парочка удалилась, обсуждая красоты природы и ясную погоду с птичками.
— Ну и зачем вы встряли, мамашенька? — сказала я, когда граф усаживал свою бывшую пассию в карету. — Вы хоть знаете, кому разрешили жить на нашей мельнице? Это же ведьма чистейшей воды.
— Которая платит деньги, — напомнила мне Жонкелия, тоже глядя на графа и даму. — Да за таких людей надо держаться двумя руками, глупая! Лучше быть любовницей графа, чем…
Она осеклась на полуслове, теребя фартук.
— Что же вы замолчали? — сказала я сквозь зубы. — Договаривайте, раз начали! Чем там быть хуже, чем любовницей графа?
Жонкелия замялась, но потом выдала, воинственно скрестив на груди руки:
— Это всяко лучше, чем быть женой сумасшедшего судьи!
Вот скажите, пожалуйста, откуда она узнала-то?! Что судья делал мне предложение? И нечего называть его сумасшедшим! Он размышляет гораздо лучше тех, что считают себя самыми нормальными и умными.
Я наговорила бы кучу резкостей старухе, которая лезет не в своё дело, но тут позади нас раздался нежный голосок:
— Добрый вечер, хозяюшка! Добрый вечер, сударыня Жонкелия!
Мы с мамашей Жо так и подскочили, но это была всего лишь Сюзетт Квакмайер — в платочке, повязанном под подбородком, и с корзинкой в руках.
— Вы прямо подкрались, дорогая Сюзетт, — заметила я, недовольная, что девица могла услышать ворчание Жонкелии по поводу господина судьи.
— Я поздоровалась с вами, но вы не сразу услышали, — она улыбнулась, и я снова подумала, что рот у неё широковатый.
— Мы провожали господина графа, — хмуро сказала мамаша Жонкелия.
— Господин граф приезжал молоть зерно? — спросила Сюзетт вполне невинно, но я сразу насторожилась.
Жизнь в Тихом Омуте к приветливости не располагала, и поэтому улыбчивая дочь лавочника хороших чувств у меня не вызвала.
— Вы тоже насчет зерна? — проигнорировала я её вопрос.
— Нет, — покачала она головой и протянула мне корзинку, — принесла вам гостинец от матушки — здесь имбирное печенье и несколько яблочек для вашего ослика.
— Благодарю, — сказала я, не торопясь брать корзину.